Иуда

Валерий Сауткин

В центре произведения судьба наших современников, выживших в лицемерное советское время и переживших постперестроечное лихолетье. Главных героев объединяет творческий процесс создания рок-оперы «Иуда». Меняется время, и в резонанс с ним меняется отношение её авторов к событиям двухтысячелетней давности, расхождения в интерпретации которых приводят одних к разрыву дружеских связей, а других – к взаимному недопониманию в самом главном в их жизни – в творчестве.

В финале автор приводит полную версию либретто рок-оперы.

Книга будет интересна широкому кругу читателей, особенно тем, кого не оставляют равнодушными проблемы богоискательства и современной государственности.

CD-диск прилагается только к печатному изданию книги.

Валерий Сауткин

Иуда

Часть I

«Версия – предатель»

Глава 1

Они познакомились за карточным столом в далёкие «застойные» 70-е годы. Один из них – Олег Кротов, дипломник МЭИ, другой – Николай Рябов, выпускник этого института. Первый специализировался в «коротких эмоциональных» играх: очко, сека, покер – и добивался больших успехов благодаря разработанным им самим шулерским приёмам. В их основе лежали законы химии и физики, чаще всего – оптики. Его «номер» под условным названием «телевизор» принёс ему серию громких побед над многими известными «каталами». Суть «номера» состояла в применении зеркала для определения нижней карты в колоде. При игре в очко это давало решающее преимущество банкующему. Идея не новая, но, однако, традиционное использование замаскированного осколка плоского зеркала не было достаточно эффективным, т. к. требовало специального освещения и фиксированного положения руки с колодой. Олег применил в качестве «телевизора» осколок ёлочной игрушки, замаскированный либо под фольгу сигаретной пачки, либо другим способом. Сферическая поверхность зеркала давала возможность просматривать нижнюю карту при любом положении руки с колодой. А скорректировать «тайный ход фишки» было делом несложной манипуляционной техники.

Николай от природы обладал выдающимися способностями. В частности, ещё в школе он выучил наизусть таблицы Брадиса, что позволяло ему в считанные секунды производить в уме математические операции с многозначными числами. Например, для возведения четырёхзначного числа в четырёхзначную степень с высокой точностью ему достаточно было пяти-шести секунд. Свою уникальную память он оригинально использовал в различных играх. Его «конёк» – полосатая колода, т. е. колода с полосатой рубашкой. При её изготовлении на заготовку разлинованную со стороны рубашки в двух направлениях полосками различной толщины и различного цвета, с лицевой стороны наносятся изображения карт в определённой последовательности по мастям и значениям. После разрезания листа каждая карта приобретает индивидуальную рубашку благодаря своим особенностям в расположении полосок относительно краёв и углов карты. Запомнив все рубашки колоды, игрок получает возможность «читать» карты, что даёт ему неоспоримые преимущества перед противником, играющим «вслепую». Беглого осмотра новой колоды в течение двух минут Николаю бывало достаточно, чтобы запомнить её всю. Каталы знали об этом и не играли с ним полосатой колодой, или, если и играли, то навязывали ему фору, достаточную для компенсации его преимущества. Чаще, правда, фора превышала этот порог, и Николай в конце концов, несмотря на свои уникальные качества, терпел унизительное для него поражение, попадая в долговую зависимость то к одному, то к другому игроку. Долги приходилось «отбивать», обыгрывая клиентов, которых ему поставляли его же кредиторы, будучи при этом с ним в доле, превышавшей, как правило, 50 %.

В те времена в Москве было несколько «тусовочных» мест. У картёжников и катал – это «академия» (биллиардная в Парке им. Горького), а также – лес Измайловского и Краснобогатырского парка, «катран» на Таганке, у хиппарей и музыкантов – Пушкинская площадь («Пушка»), Неглинная улица («Угол»). Универсальной тусовкой славился Центральный телеграф. Это было и место встреч, и место новых знакомств, и место съёма не очень крутых «тёлок». Здесь можно было