Кот ушел, а улыбка осталась

Георгий Николаевич Данелия

Георгий Данелия, постановщик таких, как теперь говорят, «культовых» фильмов, как «Сережа», «Я шагаю по Москве», «Тридцать три», «Не горюй», «Мимино», «Афоня», «Осенний марафон», «Кин-дза-дза» – всех не перечислить, написал третью книгу – продолжение книг «Безбилетный пассажир» и «Тостуемый пьет до дна», – в которой продолжает повествование о фильмах «Паспорт», «Настя», «Орел и решка», «Фортуна». Он рассказывает нам маленькие истории-воспоминания, то очень смешные, то с тенью грусти – так похожие на его фильмы.

Георгий Николаевич Данелия

Кот ушел, а улыбка осталась

– А не могли бы вы появляться и исчезать не так внезапно? А то у меня голова идет кругом.

– Хорошо, – сказал Кот и исчез, на этот раз очень медленно: первым исчез кончик его хвоста, а последней – улыбка; она долго еще парила в воздухе, когда все остальное уже пропало.

«Ну и ну! – подумала Алиса. – Видала я котов без улыбок, но улыбка без кота! Такого я в жизни еще не встречала!»

    Льюис Кэрролл. «Алиса в стране чудес»

Признание

Эту книгу я посвящаю другу моему Юрию Росту

Первую книгу, «Безбилетный пассажир», мне помогала написать Татьяна Кравченко (писательница). Вторую, «Тостуемый пьет до дна», и третью «Кот ушел, а улыбка осталась», – Елена Машкова-Сулакадзе (моя ученица, кинорежиссер).

Я им очень благодарен за это!

Вместо предисловия

Город Нью-Йорк. Утро после банкета. В кармане ни цента.

Пошел гулять. Навстречу мужик. Когда поравнялись, мужик спросил:

– Мистер, ай эм алкоголик. Кен ю хэлп ми?

– Икскюз ми, сэр, ай эм алкоголик ту, – ответил я.

БРОНЯ КРЕПКА

2012 год, февраль. Сидим в мастерской: Эдик Беляев (режиссер), Саша Храмцов (художник), Слава Бойков (монтажер) и я. Работаем над раскадровкой эпизода «Бункер Пж», анимационного фильма «Ку! Кин-дза-дза». Вошел мужчина. Высокий. Солидный. С осанкой военного. В темном драповом пальто с каракулевым воротником, в каракулевой шапке пирожком. В руке портфель, в другой небольшой фиолетовый потертый чемоданчик. Гость опустил тяжелый портфель на пол, чемоданчик положил на стол. Снял пальто, шапку, повесил на вешалку. Одернул пиджак.

– Разрешите представиться. Чурин, Александр Петрович, журнал «Броня», я вам звонил.

– Слушаю вас.

– Минуту терпения. Сейчас приступим.

Чурин открыл чемоданчик, это оказался патефон. Достал из портфеля пластинку в футляре, поставил ее на диск патефона. Пустой футляр от пластинки с названием «Военные марши» прислонил к компьютеру. Вставил в паз ручку, завел патефон. Проверил иголку, поставил мембрану на пластинку. Зазвучал марш «Броня крепка и танки наши быстры». Чурин достал из портфеля иконку Божией Матери, поставил на полку за мной. Вынул из портфеля бронзовый подсвечник и свечку. Подсвечник поставил на стол. Свечку вставил в подсвечник. Щелкнул зажигалкой. Извлек из портфеля толстую книгу с названием «История духовых инструментов» и фотографию генерал-майора в золоченой рамке. Их он тоже приспособил на полку. Вынул из портфеля фотоаппарат «Зенит». Отошел к стенке, нацелил фотоаппарат на меня.

– Георгий Николаевич, руки на колени положите. Чуть прямее сядьте. Смотрите в объектив. Так, хорошо. Молодой человек, держи, – он протянул фотоаппарат Эдику Беляеву. – Встань на мое место, сюда смотришь, сюда нажимаешь, больше ничего не трогаешь.

Чурин встал рядом со мной, положил руку мне на плечо, как это делали наши предки на старых фотографиях.

– Готов?

– Готов.

– Все вошло?

– Все.

– Улыбаемся. Снимай.

Эдик щелкнул.

– Порядок?

– Порядок.

– Генерала я не перекрывал?

– Какого генерала?

– Прокофьева, Андрея Варфоломеевича, – показал на фотографию в рамке.

– Плечом, чуть-чуть.

– Отставить! Сделаем так. – Чурин взял фотографию генерала и дал мне в руки, – держите, Георгий Николаевич. Прямо перед собой. Чуть-чуть повыше. Хорош. Улыбаемся. Снимаем.

– Вы книгу перекрываете.

– Хрен с ней, с книгой! Ты не отвлекайся, фотографируй!

Потом Чурин попросил Эдика щелкнуть меня одного с фотографией в руках. Потом сам сел на мое место, но фотографию в руки не взял, а поставил рядом с иконой на полку. Потом попроси