Забот у Шеврикуки достаточно. Ведь он домовой-двухстолбовой, а эта должность на три степени выше пустячной. Недоброжелатели называют его плутом и пронырой — ну и пусть. Разве простодушный лежебока справился бы с нынешними жильцами, скандальными квартиросъемщиками, персонажами дэзовских гроссбухов, коими под завязку набит каждый подъезд? А у Шеврикуке порядок. Был, во всяком случае. Потому что ныне со всех сторон сыплются на двухстолбового домового неприятности, и совсем неприглядная картина составляется из этих, казалось бы, случайностей. Всем есть дело до Шеврекуке: и Великому Увещевателю, и Белому Шуму. И вот-вот вспыхнет война с духами Останкинской Башни, и домовые готовы встать под кочергу, и снова наше герой в эпицентре. Близка к разрыву любовная связь с привидением Гликерией…
В объемном, сотканном из тысячи деталей повествование писатель ставит перед собой грандиозную задачу: не придумать свой, а зафиксировать сложившийся легендариум постсоветского общества. Владимир Орлов однажды рассказал о родственников его матери, живущих под Яхромой. Все они — простой ли конюх или партийный председатель колхоза — верили в домовых и обязательно в своих домах оставляли им на ночь стакан с молоком. Образы, хаотично роящиеся в сознании современного человека, и вовсе чудны. Бывшие чиновники Департамента Шмелей, Отродья из телебашни, Магнитный Домен, Тысла и даже возникший по недоразумению Потомок Мульду (надпись на киноафише вместо положенной «По тонкому льду»). И каждая химера готова отчаянно бороться за свое существование.
ЛитРес
Читай-город
