С русскими не играют

Отто Бисмарк

А. Петрухин

Моя жизнь

Первый канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк вошел в историю как «железный канцлер». О нем – создателе II Рейха – написано тысячи книг, но ни одна из них так и не смогла раскрыть все тайны этой самой яркой и неординарной личности 19 века. И ни один из историков не смог разгадать секреты его политической гениальности и прозорливости. Споры о нем бесконечны.

Как из «бешеного юнкера» Бисмарк превратился в «бешеного депутата» Берлинского ландтага? Почему потомок рыцарей решал «великие вопросы времени» железом и кровью? Для чего он развязал друг за другом три войны – с Данией, Австрией и Францией? Почему он поддерживал двух российских императоров – Александра II и Николая II? Какие интриги он плел, будучи послом Пруссии в России? Чем закончилась страстная любовь Бисмарка и юной русской княгини Екатерины Орловой-Трубецкой? Какие предупреждения Бисмарка о грядущих военных конфликтах полностью сбылись? А какие его оценки будущего, которое ожидает мир, не потеряли актуальности и в наши дни?

Отто фон Бисмарк

С русскими не играют

Глава 1

Бисмарк и Россия

Едва ли в истории европейских государств найдутся еще такие примеры: когда неограниченный монарх великой державы оказал своему соседу такую услугу, как император Николай – Австрийской монархии. В 1849 г. Венгрия находилась в опасном положении. Он пришел ей на помощь 150-тысячным войском, усмирив страну, восстановив там королевскую власть, а затем отозвал свои войска и не потребовал за это никаких выгод, никакого возмещения, не упомянул о спорных вопросах – восточном и польском. Николай продолжал оказывать Австро-Венгрии дружескую и бескорыстную помощь не только во внутренней политике, но и в дни Ольмюца [1 - При заключении Ольмюцского соглашения Австрия добилась уступок от Пруссии главным образом благодаря поддержке, оказанной ей царской Россией.] – во внешней политике и за счёт Пруссии. Если бы даже он руководствовался не дружбой, а теми соображениями, которые диктовала ему императорская русская политика, всё это было чем-то большим, чем обычная политическая услуга, оказанная одним монархом другому монарху, – лишь такой самовластный и рыцарственный самодержец, как Николай, был способен на этот поступок.

В то время Николай видел в императоре Франце-Иосифе своего преемника и наследника в правлении консервативной триадой [2 - Под консервативной триадой подразумеваются три основные державы Священного союза – Россия, Австрия и Пруссия.]. Последнюю он считал единой перед лицом революции и, заботясь о поддержании ее гегемонии, надеялся больше на Франца-Иосифа, нежели на собственного наследника. Что касается способности нашего короля Фридриха-Вильгельма взять на себя роль вождя на поприще политической практики, то о ней он был еще более низкого мнения и считал, что король, равно как и его собственный сын и наследник, не способен руководить монархической триадой. В Венгрии и Ольмюце император Николай действовал, будучи убежденным в том, что волей божиею он призван встать во главе монархического сопротивления революции, надвигавшейся с Запада. Но он был идеалистом по природе, хотя обособленность русского самодержавия и придала ему определенную черствость. Нужно лишь удивляться, как при всем, что ему пришлось пережить начиная с декабристов, он пронес через всю свою жизнь идеалистический порыв. Из одного случая, рассказанного мне самим Фридрихом-Вильгельмом IV, ясно, как Николай понимал отношения со своими собственными подданными. Как-то он попросил Фридриха-Вильгельма прислать двух унтер-офицеров из прусской гвардии для массажа спины, который ему предписали врачи и во время которого пациент должен был лежать на животе. Просьбу он сопроводил словами: «С моими русскими я справлюсь всегда, лишь бы я мог смотреть им в лицо, но со спины я бы все же предпочел их не подпускать». Унтер-офицеры были отправлены тайно, использованы по назначению, после чего получили щедрое вознаграждение. Несмотря на религиозную преданность русского народа своему царю, Николай не был убежден в своей защищеннос