Мой Сталинград

Михаил Николаевич Алексеев

Участник Сталинградской битвы, автор «Журавушки», «Ивушки неплакучей» и «Вишневого омута», долгие годы главный редактор журнала «Москва», известный русский писатель Михаил Алексеев на основе фронтовых записей достоверно и художественно ярко рассказывает о героическом сражении на берегах Волги осенью и зимой 1942–1943 годов, воссоздает волнующую картину победы советских войск, которая явилась коренным переломом во Второй мировой войне. Именно с этого исторического рубежа стратегическая инициатива была навсегда вырвана из рук немецко-фашистского командования, и наша армия начала наступление, завершившееся сокрушительным разгромом врага.

Называя свою книгу «Мой Сталинград», в конце 1990-х автор не раз выступал на страницах печати за возвращение городу-герою своего исторического имени. Ведь его Сталинград – это его судьба, судьба победителей и побежденных, живых и мертвых. Это величайший символ нашего народа, его стойкости и мужества.

Михаил Николаевич Алексеев

Мой Сталинград

©Алексеев М.Н., 2010

©ООО «Алгоритм-Книга», 2010

©ООО «Издательство Эксмо», 2010

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Сталинград вернулся! Вместо предисловия

Он вернулся ко мне через 60 лет, без самого малого.

Александр Проханов в своем выступлении на презентации «Моего Сталинграда» сказал:

«У меня возникло ощущение, что эта книга является длинным, обстоятельным письмом фронтовика о том, что с ним происходило на фронте. Письмо это Михаил Алексеев писал 50 с лишним лет. Начинал писать еще тогда, в сталинградских степях, своим домашним, в саратовскую глубинку, но потом сам вернулся домой и сам прочитал свое давнишнее письмо. Он одновременно и отправитель военных треугольников зимы 1942/43 года и их отправитель спустя полвека».

Ощущение А. Проханова оказалось поразительно точным по главной сути. Замечу лишь, что давнишнее то письмо составилось из множества писем, и писались они не 50 лет, а двести дней и двести же ночей в окопах Сталинграда, день за днем на протяжении всего побоища. А посылались те треугольники не моим домашним в саратовскую глубинку, Саша, а в малюсенький город Ирбит, затерянный где-то в Уральских горах, куда во время эвакуации перебралась из города Сумы одна украинская семья, а с нею, сообщал я в

«Моем Сталинграде», прелестнейшее существо по имени Оля Кондрашенко. Жили мы в одном доме в уютном и ласковом городке на берегу поэтичнейшей речки Псёл. И, конечно же, не могли не подружиться. И не знали, что дружба наша будет очень долгой. И виною тому Оля, Ольга Николаевна – она не давала (да и сейчас не дает) погаснуть этому светильнику нашей прекрасной дружбы, так и не перешагнувшей порога, за которым было бы уже другое…

Вот ей-то, Оле Кондрашенко, я и посылал все свои сталинградские письма. И она сохранила их все до единого! И лишь теперь, спустя не пять, а шесть десятков без малого лет, стала высылать их мне. Сталинград из кроваво-огненной своей Купели вновь вернулся ко мне в моих же собственных письмах. Часть из них в канун нынешнего 2002 года использовала газета «Российский писатель» в довольно большом материале, названном достаточно точно: «Возвращение огня». Основная масса моих писем, к сожалению, получена мною уже после того, когда работа над романом подходила к концу. Но мог ли я упрекнуть свою верную подружку за задержку с присылкой писем, когда она, советская патриотка, оказалась вдруг «за границей», живет теперь одна-одиношенка в Ужгороде, куда привезли ее с Урала родители, ныне уже ушедшие из жизни?

После войны переписка моя с Олей возобновилась и продолжается по сей день. Ни в одном из множества писем ко мне нет ни малейшего упрека в том, что в основном по моей вине наша светлая дружба не завершилась тем, на что вроде бы естественно рассчитывали. Судьба распорядилась по-своему…

Переписка с Ольгой Кондра