Дикое домашнее животное

Елена Владимировна Глушенко

«– Неужели он и вправду вас укусил? – изумленно произнес кто-то прямо надо мной.

Я выпрямилась и оказалась нос к носу с хозяином агрессора.

От увиденного у меня буквально перехватило дыхание: трехдневная щетина на загорелой физиономии, русые волосы, небрежно откинутые назад, и в довершение картины насмешливые прозрачно-зеленые глаза. Не знаю почему, но мне вдруг почудились звон мечей, ржание боевых коней, закованных в латы, и огромные кресты на развевающихся плащах.

– Кто бы мог подумать! – сказало видение, присело передо мной на корточки и взялось за мою истерзанную штанину.

Я смотрела вниз, на его макушку, выгоревшую практически добела, и пыталась справиться с отчаянно забившимся сердцем, в то время как Бруно сосредоточенно гонял по кругу истерично верещавшего шпица.

– Больно? – поинтересовался крестоносец, ощупывая мою ногу.

Я молчала, будучи не в силах вымолвить ни слова. Он поднял голову, глянул на меня снизу вверх и, не дождавшись ответа, выпрямился.

– Очень, – наконец просипела я, сглотнув комок в горле.

Я соврала.

Мне совсем не было больно. Но допустить, чтобы этот тамплиер исчез из моей жизни так же внезапно, как появился в ней, я не могла»

Елена Глушенко

Дикое домашнее животное

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Моей дочери

Глава 1

Бруно пританцовывал на месте и поскуливал, бедняга.

– Да иду, иду! – сказала я, лихорадочно зашнуровывая кроссовки.

Мне было стыдно: вчера после спектакля мы с Глебом слегка засиделись в ресторане и расстались далеко за полночь, так что сегодня утром я провалялась в постели дольше обычного. Конечно, сегодня была суббота, и я вполне могла позволить себе поспать еще, но, к сожалению, собаки не понимают, что такое выходной.

Бруно схватил поводок, я – куртку, и мы выскочили за дверь. Ждать лифт не было времени, так что мы сразу бросились вниз по лестнице.

– Доброе утро, – просипел нам вслед сосед из 58-й, едва успев отскочить в сторону.

– Здрассьте, ВанВаныч! – крикнула я в ответ, не оглядываясь, и помчалась дальше, перепрыгивая через две ступеньки.

За последние пять лет жильцы дома привыкли к нам и перестали бояться. А ведь было время, когда на нас жаловались участковому милиционеру и даже начальнику ЖЭУ!

Особенно старалась вредная старушенция с первого этажа, баба Таня, которую жутко раздражало то, что я никогда не придерживала за собой входную дверь.

Я прекрасно понимала бабу Таню, но как тут придержишь, когда тебя буквально танком выносит на улицу!

Однако со временем соседи перестали от нас шарахаться, осознав, что за исключением тех нечастых случаев по выходным, когда мы, заспавшись, неслись по лестнице, сметая все на своем пути, в остальное время Бруно был абсолютно интеллигентным, стопроцентно выдержанным аристократом. Впрочем, как и положено немецкому догу со звучным именем Бруно-Клаус-Фердинанд фон Грюненберг и родословной длиннее, чем у иного европейского монарха.

Ну, а уж когда в подъезде стало заметно тише и чище, поскольку его, наконец, перестали заплевывать и заливать (хорошо, если пивом) любители тесных компаний, которым Бруно с удовольствием демонстрировал чудовищных размеров клыки, с существованием моей огромной – восемьдесят шесть в холке – полосатой собаки смирилась даже баба Таня.

* * *

День обещал быть великолепным. Обожаю эту пору – уже не весна, но еще не лето.

Кругом все светилось тем свежим сочно-зеленым цветом, который бывает только в мае. Прохладный ветер норовил залезть под куртку, но солнце пекло уже не на шутку, и к середине дня воздух должен был совсем прогреться.

В парке почти никого не было. Собачники уже разошлись, и на дорожках нам изредка встречались лишь бегущие вялой трусцой мужчины еще не старого вида, но почему-то все как один лысые, да редкие сонные велосипедисты.

Бруно с заинтересованным видом т