Последний шанс палача

Сергей Возный

От людской грязи, горьких потерь, предательства Глеб Воропаев сбежал в тайгу. Маленький туристический кемпинг, затерянный среди гор Алтая, вполне устраивал беглеца. Действительность грубо вторглась в его простую налаженную жизнь. Для Дины Сувориной, которую преследовали фанатики из секты «Псы Господни», Глеб оказался единственной надеждой на спасение. Воропаев остро почувствовал, что не готов умереть, но и бросить беззащитную женщину в беде тоже не мог…

Сергей Возный

Последний шанс палача

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Все персонажи романа вымышлены, любое их сходство с реально существующими лицами – случайно.

Республика Златогорье и Волчеозерский край являются собирательным образом нескольких регионов Западной Сибири.

Отдельную благодарность автор выражает творческим людям, чьи песни и образы упоминаются в тексте для создания колорита эпохи: СПАСИБО, без вас роман не имел бы вкуса и запаха!

Часть первая

Дауншифтеры

Глава 1

Кто ходит в гости по утрам?

Лето 2010 года

С утра, как обычно, болела голова. Невыносимо трещала. Первая сигарета спасения не принесла, да и горный воздух оказался мертвому припаркой. У крыльца, на вкопанной в землю лавке Глеб закурил вторую – только тут глаза потихоньку открылись, и тиканье в затылке сделалось легким шумом. Теперь умыться, принять пару капель, улыбнуться миру окружающему…

Окружающий мир того стоил! Сопки, кипень тайги да ледяные пики на горизонте. Ни мошки тебе, ни комарика, способных испортить человеку утреннее похмелье! Такой вот уголок Швейцарии на юго-западе Сибири, туристический рай. Забор из тесаных бревен сбит покрепче острожного – от зверя, не от грабителей, – а двухэтажный теремок кемпинга сочится круглый год смолистым янтарем. Пачкает стильные куртки и ветровки зазевавшихся туристов, но рабочему камуфляжу это не страшно. Нагретая кедровая доска кажется спине мягкой, догорающая сигарета пахнет ностальгическим, подзабытым уже. Недешевое, кстати, Sobranie, какого в ближайших селах и улусах не купить. Одно из немногих позволяемых себе «барств». До сих пор позволяемых! Первые полгода в этом Эдеме промелькнули для Глеба быстрее поезда московского метро – прежняя жизнь забывалась, легкие привыкали к кедрово-озоновому коктейлю, да и болячки многие ушли сами собой. Но ненадолго. Такая уж тварь человек, что от хорошего быстро устает. Зачем вот, скажите на милость, квасить теперь в одиночестве? Табаком травиться, чтоб кашлять потом? Не знаете?

Привычка говорить с самим собой и пить в одиночку родилась у него здесь, где из всех собеседников на ближайшую сотню километров – одна молчаливая женщина по имени Айла. Вот и она, кстати:

– Гхлеб! Дрова нету совсем!

Другого от нее не услышишь, пожалуй. Неграмотная пожилая представительница айланского народа – почти коренного для этих мест, повидавшего и скифов, и Чингисхана. За восемь сотен лет потомки монгольских оккупантов зарыли меч войны, вернулись к охоте и скотоводству. Нормально принимали и казаков с крепостями-острогами, и урядников государевых, и красных комиссаров – тайга все стерпит. Конец буйного XX века подарил айланам пресловутый суверенитет, что, по мнению Глеба, не пошло им на пользу. Златогорская автономная область стала республикой, переименована была в Айла-Тау и обзавелась полноценной бюрократической верхушкой, включая парламент и президента. Сам народ, впрочем, к «слугам народа», наводнившим единственный в республике град – столицу Златогорск, – примыкать не спешил, продолжая, в массе своей, населять горы и не отрываясь от природы. Оно и к лучшему.

– Гхлеб, водичка тоже нету! Нести надо!

– Да погоди ты, елки! Мертвого задолбаешь! – проворчал Глеб, заставляя себя встать.

Соревнование в упрямстве с Айлой перспектив лишено изначально – не зря ее Петрович сюда поставил! Костьми старыми ляжет, но порядок на базе будет обеспечен! Для нечастых туристов Айла готовила национальные