Не тяни за хвост

Светлана Алешина

Папарацци

«…Я отошла еще на шаг к парапету и запустила руку в сумочку, выискивая платочек.

В эту секунду взревел мотор, как мне показалось, прямо передо мною. Напомню, что свет, идущий от клуба, светил мне в глаза, так что видно мне было плохо.

Руководствуясь больше слухом, чем зрением, я отскочила влево и увидала, как прямо на меня мчится огромный джип.

Пришлось прыгнуть еще раз, потом еще. Я вжалась в стену старинной каменной беседки, оказавшейся на пути. Джип развернулся как раз на том месте, где я стояла за два шага до этого, и не перевернулся, хотя я ему того и пожелала, прости господи. Как мне показалось, скользкий, тускло блестящий в собственной тени борт джипа едва не коснулся меня. Впечатление было малоприятное…»

Светлана Алешина

Не тяни за хвост

Глава 1

Когда на улице тепло, тогда и в душе праздничек. Я это чувствую так же хорошо, как вкус кофе и сигарет. Великая вещь – настроение. Но и каверзная.

Бывают в жизни периоды, когда надоедает все. Вот мне и надоело. Мне надоела редакция, мне надоела Маринка, мне надоела работа в принципе.

Я подумала. Я долго думала и наконец придумала. Я сказала всем своим сотрудникам, что заболела чем-то почти смертельным и поэтому нуждаюсь в продолжительном лечении в стационаре, то есть у себя дома, а сама просто-напросто решила свалить ото всех, не скажу куда.

Нет, это я Маринке не скажу, а вам скажу: я решила сходить в ночной клуб «Астарта». Есть у нас такой на набережной, и, как говорят, неплохое место.

Любая идея, родившаяся в голове, нуждается в чем?

Она нуждается в аплодисментах. Аплодисменты нужны, чтобы лишний раз почувствовать свою правоту.

Итак, в поисках аплодисментов я позвонила Фиме Резовскому. Вы еще помните такого? Фимочка – это песня! Фима – это вечный укор мне и моей твердокаменной неприступности, как он сам выражается, но это неправда. Нет вовсе никакой твердокаменной неприступности, а есть всего лишь маленькая и приличная моя порядочность. Ну по крайней мере я так себе это объясняю.

Одним словом, я позвонила Фиме и сказала ему про замечательную идею посетить клуб «Астарта», причем сделать это сегодня же вечером. Фима тут же заорал в трубку всякие глупости, вроде того, что порядочной девушке ходить одной по ночным клубам неприлично, а потом стал навязываться мне в компаньоны. Или в провожатые. Я не поняла точно, но что я поняла, так это абсолютную неприличность того, что он мне говорит, о чем и не преминула сообщить.

– Вы навязываетесь, юноша, как бродячий продавец очень ценных импортных хреновинок, – холодно сказала я, – вы назойливы! Вы меня смущаете, и я даже теряюсь от вашей напористости. Фи!

– С кем это ты так? – спросила меня некстати вошедшая Маринка.

– Да так, с одним знакомым, – небрежно ответила я. – Его фамилия Резовский – знаешь такого?

– Не припомню, – ухмыльнулась Маринка и похвасталась своей наблюдательностью: – Я сразу поняла, что ты с Фимой разговариваешь. Только при беседе с ним ты начинаешь сиять, как медный таз в лунную ночь.

– Секунду, Фимочка, – сказала я в трубку и закрыла мембрану рукой. – А с другими, интересно, как я разговариваю?

– Да как тебе сказать, чтобы не обидеть? – глумливо усмехнулась Маринка. – Как мындра. Это словечко я подхватила у одного своего знакомого мальчика, оно означает…

– Пошла вон! – заорала я. – Это мой кабинет! Я здесь работаю! А ты мне мешаешь!

Увы, Маринка не из тех, кого можно выгнать одним возгласом. Она не понимает сильных душевных порывов других людей. Она понимает только собственные душевные порывы. Эгоистка, что еще говорить!

– Ей надо работать! – воскликнула Маринка, изображая сценическое изумление. – Так и скажи, что тебе с Фимой нужно потрепаться!

Она распахнула дверь кабинета, но не вышла, швабра эдакая, а продолжила бормотать всякую ерунду, чтобы было слышно и в редакции.

– Вместо того чтобы вычитывать номер, ты часами треплешься по телефону. А работа идет без тебя, и вопросы решаются тоже без тебя, вот! А еще…

– А еще у тебя сегодня очень неудачная прическа, – мягко