Слишком чужая, слишком своя

Алла Полянская

Очнувшись после аварии, владелица дома моды «Эрика» Юлия Ясинская начинает неожиданно для себя и окружающих думать и разговаривать на английском, которого не знала… А в зеркале она видит совершенно незнакомое лицо, и оно ей очень не нравится… Юлия не помнит никого и ничего, кроме своего кота, красавца Макса, поэтому никак не может понять, зачем и кто покушается на ее жизнь. А потом на глазах Юлии убивают ее заместителя! Перед смертью он успевает сказать, что на самом деле ее зовут Керстин… Тогда девушка вспоминает: она специальный агент, и ее решили устранить весьма оригинальным способом – сделав другим человеком. Но Юлия-Керстин не намерена прощаться со своим прошлым, сколько бы опасностей оно ни таило…

Алла Полянская.

Слишком чужая, слишком своя

Желтые лучи фар прорезали темноту и разбили ее на мелкие осколки. Сейчас они выйдут из машины, хлопнет дверца, затрещит сухая трава, ломаясь под их яростными шагами. Может, не стоит прятаться? Все равно они меня найдут и… А еще так бешено стучит сердце – они уже слышат. Наверное, будет лучше, если все закончится прямо сейчас. Зачем сопротивляться неизбежному и так изматывать себя? Ведь все может прекратиться прямо сейчас, стоит мне просто… Нет. Нет! Черта с два они меня получат! Вот только немного успокою дыхание. Если затаюсь, они меня не найдут, здесь слишком темно. А после я переплыву эту реку – и все. Хватит с меня.

– Эй, Бенни, она там, стреляй! Да стреляй же, вот она! – Голос такой знакомый. И от этого еще хуже. Нет, ребята, у меня на сегодняшний вечер были другие планы. Как жаль – это мой последний нож. Ты сам этого хотел, Бенни, извини!

– Вы видели – она подрезала Бенни! О господи, да стреляйте же, вы что, ослепли все? – Да я до него даже пальцем не дотронулась, очень надо! Просто мои ножи всегда летят туда, куда я хочу. Но теперь у меня больше нет ножа. А вода такая холодная…

Боже мой, устроить такую пальбу! И этой воде не мешало бы немного потеплеть… Если в меня попадут, я не доплыву. Хорошо еще, что на мне шорты, а не платье или джинсы – я все-таки уступила лету. А оно могло бы уступить мне и подогреть эту проклятую воду в реке. Нужно нырять. Терпеть этого не могу, но парням на берегу патронов не жаль, а это значит, что придется.

Что-то острое и горячее ввинтилось в мое плечо. Умирать в такой холодной воде – черт подери! В грязной, не хлорированной воде…

Что-то отвратительное и темное накрывает меня с головой. Ну, и где, скажите на милость, свет, который должен быть виден в конце туннеля?

1

– …А я ему говорю: «Не стоит дарить мне такую ерунду, разве что хочешь меня обидеть».

– А он тебе что?

– А он тогда вышел и хлопнул дверью. Скоро неделя как не звонит.

– Сама виновата. Разве такое можно говорить мужчине? Правильно сделал, что ушел. Тебе стоит извиниться. А вообще – твое дело. Значит, не нравился он тебе, если ты так себя повела. Теперь нечего жаловаться.

– Ты права, но…

Дверь закрылась, и разговор затих. Женщины пошли дальше. Что это за комната? Я не знаю. Я лежу на узенькой кровати возле стенки, до половины покрашенной в бледно-голубой цвет. Под потолком на шнуре – лампочка. Может, это тюрьма? Но почему я здесь? Напротив, у окна, такая же кровать. Там лежит женщина. Глаза ее закрыты. Какие-то трубки исчезают в ее теле. Слава богу, у меня таких нет. Игла на сгибе локтя и провода, прикрепляющие датчики, – это мелочи. Если это больница, то очень странная. Но почему я так думаю? Разве я видела какую-то другую? Я не знаю. И не помню, как тут оказалась. И кто я вообще. Разве такое может быть? Я не знаю, кто я такая!

Скрипнула дверь. В комнату зашли две женщины и мужчина. Слава богу, хоть кто-нибудь живой! Чего они на меня так уставились? У меня что, в срочном порядке отрасли рога?

– Кто проводил процедуры? – Это мужчина. Лет тридцать, довольно высокий для того, чтобы ходить, не подпрыгивая и не задирая голову. Симпатичный светловолосый человек в белом халате. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – это врач. Вот и хорошо, хоть что-то я понимаю.

– Медсестра Прохорова, только что сдала смену.

Это женщ