Лорна Дун

Ричард Блэкмор

Разум и чувства

Полная увлекательных приключений, отчаянных схваток и погонь история любви простого фермера к девушке из семьи бывших аристократов, а теперь разбойников Дунов.

Ричард Додридж Блэкмор

Лорна Дун

RICHARD DODDRIDGE BLACKMORE

Lorna Doone

Перевел с английского Евгений Фельдман

Глава 1

Моя последняя драка в Бламделл-Скул

Я, Джон Ридд, фермер из Орского прихода, что в графстве Сомерсет, кое-что повидал на своем веку и кое-что совершил в наших краях, и потому, любезные читатели, если вам по нраву простая история, рассказанная простым языком, я всецело к вашим услугам.

Читающий эту книгу должен иметь в виду, что пишу я ее для того, чтобы люди как следует узнали о нашем приходе, что сам я – бесхитростный, не бог весть как образованный человек, никаких языков, кроме родного, не знающий, и что все мудреные слова, какие мне известны, вычитаны из Библии да из мастера[1 - В Англии XVII в. слово «мастер» в сочетании с именем и фамилией употреблялось в том же значении, что и современное «мистер». – Здесь и далее примет, пер.] Вильяма Шекспира. Тут, одним словом, я малосведущ, но вот фермерское свое дело, будьте уверены, знаю назубок, и уж тут мне пальца в рот не клади.

Отец мой был зажиточным – по здешним эксмурским меркам – человеком и владел самой большой и лучшей из трех ферм, на которые разделен наш приход. Будучи великим почитателем всякой учености и умея без ошибки писать собственное имя, он послал меня, своего единственного сына, в школу в Тивертон, что в графстве Девоншир. Основал ее в 1604 году достопочтенный Питер Бланделл, торговец одеждой из Тивертона, и потому школа называется Бланделл-Скул.

К двенадцати годам я уже читал по-латыни Цезаря – с помощью английского перевода – и начал изучать греческий, хотя все, кроме моей матушки, считали меня большим тугодумом.

Если вы сомневаетесь, что я учился в Бланделл-Скул, потому что от давних тех премудростей у меня в памяти мало что осталось, сходите в школу и поглядите собственными глазами: там на одной из парт, за которой я сидел, вырезано мое имя – «Джон Ридд». И, быть может, именно сейчас, в эту самую минуту, мой юный внук сидит на том же месте и, вооружившись, как я в свое время, перочинным ножом, усердно продолжает летопись нашего достойного рода.

Я же покинул Бланделл-Скул 29 ноября 1673 года, в тот день, когда мне исполнилось двенадцать лет. Ниже я расскажу, почему и как это произошло.

Дело было в четверг. В пять часов пополудни школьники высыпали во двор, и «дневные мальчики», то есть те, кто жил в семьях и приходил в школу только на уроки, стали расходиться по домам. Двойные железные ворота закрылись за ними, и мы, шесть-семь человек – все ученики младших классов, – жившие при школе постоянно, с завистью глядели им вслед, вцепившись в железные прутья. Солнце мало-помалу уходило за горизонт, а мы всё глядели за ворота, потому что хотели увидеть, как мимо нас под охраной солдат проведут лошадей, груженных товарами. «Дневные мальчики» уверяли, что караван прибудет в Тивертон до темноты, потому что они слышали, будто мастер Фаггус, известный разбойник, преследует отряд по пятам. Мастер Фаггус был моим родственником, так что слава о нашем семействе гремела нынче по всем дорогам и докатывалась даже до Лондона. Школьные мои приятели поминутно спрашивали меня, что я обо всем этом думаю, но я отмалчивался и пожимал плечами, хотя, конечно же, болел за родственника всей душой и втайне надеялся, что ему удастся отбить лошадей у отряда.

Вдруг один из мальчишек, Робин Снелл, оттолкнул меня от ворот и ударил в живот. Недолго думая, я тут же дал ему по физиономии. Тогда, нагнув голову, Снелл нанес мне такой удар в грудь, что у меня даже дыханье перехватило. И не успел я прийти в себя, как мальчишки уже постановили, что между нами непременно должен состояться поединок. Но прежде они решили дождаться, когда мимо ворот проведут лошадей, а уж потом идти на то место, где мы обычно лупили друг друга при свидетелях и по всем правилам.

Лошади показались на дороге внезапно. Но шли о