Воскресшая книга. – «Знамение времени» г. Мордовцева

Ангел Иванович Богданович

«Habent sua fata libelli.

Эта старинная пословица невольно вспомнилась намъ, когда мы получили "для отзыва" романъ г. Мордовцева – "Знаменiе времени". Странное чувство не то смущенiя, не то удивленiя охватило насъ, н?что въ род? того, что испытываешь, встр?тивъ совершенно неожиданно стараго знакомаго, съ которымъ давно разстался и давно позабылъ о его существованiи. Книга, гонимая н?когда, ос?ненная ореоломъ "запрещенной", книга т?хъ временъ, когда "еще намъ были новы вс? впечатл?нiя бытiя", и теперь выходитъ въ св?тъ, какъ и всякая другая, и ц?на ей всего два рубля. По истин?, воскресенiе изъ мертвыхъ…»

Произведение дается в дореформенном алфавите.

А. И. Богдановичъ

Воскресшая книга. – "Знаменiе времени" г. Мордовцева.

Habent sua fata libelli.

Эта старинная пословица невольно вспомнилась намъ, когда мы получили "для отзыва" романъ г. Мордовцева – "Знаменiе времени". Странное чувство не то смущенiя, не то удивленiя охватило насъ, н?что въ род? того, что испытываешь, встр?тивъ совершенно неожиданно стараго знакомаго, съ которымъ давно разстался и давно позабылъ о его существованiи. Книга, гонимая н?когда, ос?ненная ореоломъ "запрещенной", книга т?хъ временъ, когда "еще намъ были новы вс? впечатл?нiя бытiя", и теперь выходитъ въ св?тъ, какъ и всякая другая, и ц?на ей всего два рубля. По истин?, воскресенiе изъ мертвыхъ. Только къ новому ли бытiю? Не скор?е ли къ вторичной смерти, и на этотъ разъ уже навсегда? И думается намъ,– скор?е второе, такъ какъ книги еще могутъ воскресать, но настроенiе, когда-то вызвавшее ихъ къ жизни, не повторяется никогда.

Есть особый сортъ книгъ, которыя въ свое время им?ютъ значенiе вовсе не потому, что он? выдаются высокими литературными достоинствами, глубокимъ содержанiемъ, силою чувства, вложеннаго въ нихъ авторомъ. Вовсе н?тъ,– во вс?хъ этихъ отношенiяхъ он? ниже посредственности. Но въ нихъ есть то, что думали и говорили въ это время многiе, что было для многихъ дорого и свято. Читатели того времени встр?чали въ такой книг? живой отголосокъ своихъ чувствъ и мыслей и увлекались книгой, не обращая вниманiя на вс? ея литературныя несовершенства. Даже напротивъ,– именно эти несовершенства въ огромной степени усиливали популярность книги. Грубость изложенiя, недостатокъ художественности, р?жущая прямолинейность книги упрощали ея пониманiе, д?лая ее доступн?е для большинства, которое въ книг?, такой аляповатой по форм?, ясн?е и проще разбиралось, ч?мъ въ тонкомъ художественномъ произведенiи, гд?, какъ и въ жизни, вовсе н?тъ подчеркиванiй, поясненiй отъ автора, что "се левъ, а не собака", какъ писалось подъ аракчеевскими печатями. Никакихъ своихъ мыслей авторъ не преподноситъ читателю въ такой книг?. Какъ фонографъ, онъ повторяетъ ходячую въ данную минуту идею именно въ той форм?, въ которой читатель слышитъ ее, что д?лаетъ книгу еще любезн?е для него. Никакихъ новыхъ чувствъ авторъ не выражаетъ,– онъ выражаетъ лишь то, что чувствуютъ если и не вс?, такъ по крайней м?р? опред?ленная группа. Авторъ ничего не выдумываетъ, онъ только рабски повторяетъ и въ своемъ изложенiи упрощаетъ изв?стное общественное направленiе, иллюстрируя его грубыми прим?рами. По форм? его произведенiе напоминаетъ изд?лiе суздальскаго богомаза, но оно р?зкими чертами запечатл?ваетъ волнующiя въ данную минуту мысли и чувства, что и привлекаетъ къ нему читателя.

Литература освободительной эпохи шестидесятыхъ годовъ была очень богата такими произведенiями. Стоитъ вспомнить романы Шеллера, Омулевскаго, Бажина и многихъ другихъ, теперь основательн?йшимъ образомъ забытыхъ, писателей, это все – богомазы. Тутъ лица челов?ческаго н?тъ, а тогда все это читалось, поглощалось жадно и страстно и им?ло несомн?нное влiянiе, потому что отражало въ себ? настроенiе передовой части тогдашняго общества. Въ противов?съ этимъ писателямъ выступали богомазы и изъ противоположнаго лагеря – Клюшниковъ, Маркевичъ и т. п. Настоящая литература стояла въ сторон? отъ борющихся теченiй и творила въ произведенiяхъ Тургенева, Достоевска