Чукотский вестерн

Андрей Бондаренко

Группа «Азимут» #1

Когда-то этот роман (по настоянию Санкт-Петербургского издательства «Крылов»), назывался – «Седое золото». Прошли годы, права на книгу вернулись к Автору. По этому поводу роману возвращено первоначальное название, «нарисована» новая обложка и произведена дополнительная (объёмная), авторская редактура.

Итак. 1937-ой год. Приближалась война. Страна нуждалась в золоте. В настоящем и большом. Сотрудники группы «Азимут» откомандированы – для разведки перспективного золоторудного месторождения – на далёкую и загадочную Чукотку, где их ждут самые невероятные и изощрённые приключения…

Андрей Бондаренко

Чукотский вестерн

Александру Бушкову, эсквайру,

с уважением и сентиментальным восторгом…

Миттельшпиль

Ник полз куруманником. Хотя этот термин вряд ли приемлем для описания природных ландшафтов Чукотки. Куруманник, как услужливо подсказывала память, это где-то там, в Сибири: ракита, ива, вереск, багульник, прочие симпатичные растения.

Славный такой кустарник, главное, что высокий, до полутора метров бывает, прятаться в таком – одно удовольствие.

А здесь? Карликовые берёзки, такие же осинки, хилые ёлочки. Причём высотой всё это – сантиметров тридцать-сорок, не больше. Поэтому ползти приходилось не то что по-пластунски – по-змеиному, ужом натуральным вертеться.

Поднимешь голову или какую-нибудь другую полезную часть тела – вмиг засекут.

Хорошо ещё если просто «засекут», так ведь, сгоряча, и отстрелить чего нужное могут.

Он полз уже часов пятнадцать: вниз по склону сопки, слизывая время от времени капельки воды с листьев и цветков морошки. Вода была сладковатой, с лёгким привкусом мёда.

Рядом, в широкой ложбине, начиналось обширное болото, покрытое относительно высоким сосняком, там спрятаться можно было уже по-настоящему. Спрятаться, отсидеться, поразмыслить над случившимся.

Вот и край куруманника, до спасительного леска оставалось всего метров двести – двести пятьдесят.

Ник осторожно приподнял голову над кустами.

Визуально всё было спокойно, солнышко скупо освещало каменистое плато, вокруг – ни души. Вот только те большие, густо поросшие рыжим мхом валуны, беспорядочно разбросанные в отдалении, внушали некоторое опасение. С одной стороны, далековато до них, метров четыреста будет, а с другой, именно там снайпера опытного, с нарезным карабином, он сам и расположил бы.

Полежал Ник в берёзках-осинках ещё минут десять, да и припустил по нагорью короткими зигзагами – где наша не пропадала?

Метров двадцать и пробежал всего – выстрел щёлкнул сухо и как-то очень уж печально.

Правое плечо тут же занемело.

Больно-то как! А главное, обидно – так лохануться: всё вдаль смотрел, камушки всякие, мхом поросшие, осматривая тщательно, а дозорный, видимо, в куруманнике и засел, совсем где-то рядом. Ник упал на левый бок, пытаясь сорвать винчестер с раненого плеча, – не получилось. В сторону перекатился, нож выхватил из ножен: поздно, припечатало по затылку чем-то тяжёлым, дальше – темнота, круги фиолетовые заплясали неистово…

Сознание вернулось как-то сразу – внезапно и прочно.

Но Ник не спешил сразу открывать глаза, решил для начала прислушаться к ощущениям организма. Правая сторона тела не ощущалась совсем, будто и не было её никогда, шевелились пальцы левой руки – уже хорошо.

Пахло тундровым разнотравьем, родниковой водой и, как это ни странно, аптекой. То ли йодом, то ли мазью Вишневского, сразу не разобрать.

– Спокойно лежи, друг, – протяжно произнёс кто-то, пока невидимый. Голос, похоже, принадлежал подростку. – Всё хорошо. Живым будешь. Рана простая у тебя. После порошка голубой травы быстро заживёт. За три дня. Не сомневайся.

Ладно, поверим. Ник открыл глаза. Оказалось, что он голый по пояс, правое плечо туго перевязано плотной белой тканью, ноги у щиколоток крепко перехвачены тонким кожаным ремешком.

Ну, и кто же здесь такой хваткий?

Господи, Отец мой небесный, стыдно-то как!

Напротив него, метрах в пяти, сидела на корточках чукчанка, зажав между худенькими коленями какое-то древ