Старинный лад: Собрание стихотворений (1919–1940)

Борис Иванович Коплан

Серебряный век. Паралипоменон

Борис Иванович Коплан (1898–1941) был более известен как историк русской литературы XVIII и первой половины XIX веков. Он выпустил лишь небольшой сборник «Стансы» (1923), хотя стихи продолжал писать всю жизнь.

В основу книги положен авторский рукописный сборник, сохранившийся, несмотря на аресты, заключение, ссылку автора и его гибель в тюрьме во время блокады Ленинграда. Настоящее издание полностью представляет читателю поэтическое наследие Б. Коплана. Более 50 стихотворений публикуются впервые.

Борис Коплан

Старинный лад

Собрание стихотворений (1919–1940)

Издательство искренне благодарит Юрия Сергеевича Коржа и Алексея Геннадьевича Малофеева за поддержку настоящего издания

Стансы

1923

Кладбище над морем

Памяти А. Блока

Хожу один между могильных плит.

Внимая тихому лобзанию волны.

Незримый дух молчание хранит.

В вечерних сумерках белеют валуны.

Не здесь ли, странник, соловьиный сад?

Ты видишь сам: здесь край земли.

Пускай не приплывают корабли —

Ты не пойдешь назад.

Останусь здесь, у моря, до луны.

Темнеет в сумерках лепечущий тростник.

К нему, таинственно немотствуя, приник

Ревнивый челн, возлюбленный волны.

Останусь здесь, а за моей спиной

Могильною очерченный стеной

Печальный сад, не соловьиный сад,

Где вечный страж у незакрытых врат.

Рыбачья Деревушка

Туман

На город пал туман, и вежды я смыкаю.

И, как слепой, иду – кто скажет мне – куда?

И слышу долгий звук, и в смысл его вникаю,

И мыслей тянется туманная чреда.

Неверный шаг томит, и, сыростью охвачен,

Я страху поддаюсь, – и вот передо мной

Безликий призрак плачет, что утрачен

Великий дух в туманности ночной.

И плачет он, и руки простирает,

И хочет все обнять – и город, и меня,

И тихо вдруг в тумане умирает.

И сердце ждет взволнованное дня.

И день опустится, быть может, и туманный,

Но призраки не страшны будут мне:

Я в град иной уйду обетованный,

Где ждет Она в прозрачной пелене.

Пушкинскому дому

В старинных комнатах мы шутим иногда,

Благоговенья к ним исполненные дети.

Нет ничего для нас отраднее на свете,

Как вспоминать минувшие года

Не нашей жизни, нет. – Столетьем отдаленны.

Мы возвращаемся в мечтах, как наяву,

В век Александровский, священный, просвещенный,

Судивший нам и лиру, и сову.

Иных годин настигла нас чреда.

И, современные, мы – что ж – несовременны.

Но ждут нас подвиги. И в мыслях неизменны,

В старинных комнатах мы шутим иногда.

Красота твоя проникновенна

Красота твоя проникновенна,

Как весенняя природа,

Осененная нежной грезой.

Посмотри же умными очами,

Как трава растет, – послушай,

Озаренная лаской солнца.

Ты сказала мне, что жизнь прекрасна,

В ней печаль – очарованье,

Безысходной нет в ней боли.

Красота твоя проникновенна,

Красота твоя нетленна,

Осиянная Чистой Девой.

Стансы

Гр. А. Г[уковско]му

С тобой, о друг, поем, поем,

Старинной лирою бряцая,

И, Серафимов созерцая,

Творим восторженный псалом.

Парнаса знойные цветы

Мы в первой юности срываем

И своевольно призываем

Сантиментальные мечты.

Горим божественным огнем

В часы Венеры и Авроры;

На красоту взирая Флоры,

Мы слезы радостные льем.

И мы храним старинный лад,

Всегда торжественный и стройный,

И, бег времен следя спокойный,

Желанный празднуем возврат.

Стилизация

Луна плывет над маяком.

А Посейдон с трезубцем спит.

Но кто-то город сторожит

В очаровании ночном.

Русалки тихою чредой

Вокруг томятся маяка.

Но усыпленная река

Над их не сжалится тоской.

И вечно им томиться там.

Храня чугунные ладьи

И перси хладные свои

Являя северным ночам.

Стансы

Вдыхаю благовонный клевер.

Томлюсь о призраке полей.

Не очарованный ли север

Душе пригрезился моей.

Замолкла страстная рулада

Вдали промчавшейся грозы.

Алмазна роскошь Водопада

Блеснула волею Мурзы.

Спешу к тебе на север, Улла,

Воспламененный негой од.

Меня, быть может, Мариула

К мечтам о счастье не верн