Провокация
Александр Алексеевич Богданов
«– Товарищ! Как вы на своей лекции очень уразумительно трудовое положение объяснили, то позвольте мне, неученому, по этому предмету еще с вами побеседовать. Пожалуйста, уж не откажите!.. Рекомендуюсь – Димитрий Чиркин, столарь из Горохова переулка. У меня в Гороховом переулке вроде как бы мастерская, а только правое настоящих я не охлопотал и работников не держу, а все больше сам. Потому чистая публика меня мало знает, кружусь около бедноты. Я, видите ли, учен сызмалетства больше железной линейкой да березовой клюшкой… Насчет правильности понятий, где черно, где бело, – не только имени-отчества, а даже простую хфамилию подписать едва могу. Где уж тут!..»
Александр Алексеевич Богданов
Провокация
– Товарищ! Как вы на своей лекции очень уразумительно трудовое положение объяснили, то позвольте мне, неученому, по этому предмету еще с вами побеседовать. Пожалуйста, уж не откажите!.. Рекомендуюсь – Димитрий Чиркин, столарь из Горохова переулка. У меня в Гороховом переулке вроде как бы мастерская, а только правое настоящих я не охлопотал и работников не держу, а все больше сам. Потому чистая публика меня мало знает, кружусь около бедноты. Я, видите ли, учен сызмалетства больше железной линейкой да березовой клюшкой… Насчет правильности понятий, где черно, где бело, – не только имени-отчества, а даже простую хфамилию подписать едва могу. Где уж тут!..
Восемнадцати лет женился, запрягся в хомут… Дети пошли, один башибузук другого меньше, да на мою беду у жены еще племянница сирота круглая оказалась, – словом сказать, не жизнь, а свиной хлев – бедность, да грязь, да потемки…
Только и удовольствия было – пойдешь в праздник к «Трем святителям» (кабачок у нас здесь прозывается) аль с женой пальбу заведешь. Даже, бывало, соседи соберутся смотреть, словно в театр – какая промеж нас занятная баталия происходит. Право слово…
Откуда хорошие примеры да образованность брать?.. Вот, случается, на нашу улицу офеня с книжками заходит… табачком угостит. Расчет имеет на меня, что книжку, мол, куплю. Ну, свернешь собачью ножку, побалакаешь этак, душу отведешь… Собачью ножку выкуришь, и на том спасибо доброму человеку, – а что касаемо книжки, то ни-ни… Грусть одна в сердце и в кармане. Нашему брату, бедным людям, не только на книжку, а иногда в баньку сходить, куска мыла помыться купить не хватает…
Вот этак, гражданин!.. Уж и не чаяли мы в своем хлеву ничего. А, однако, дождались. Дошли и до нас благоухания да зори светлые. Свете тихий – весна красная, и все такое прочее… Объявили, значит, бедному люду свободу, и всякие уважительные слова пошли…
Кланяйтесь да благодарите, дураки, как за трудовой пролетариат, которые умные люди стараются. Ну, разумеется, набросились мы на хорошие слова, как воробей на просо. Еще бы!.. Всю жизнь голодовали, человеческого лика не видали, в потемках сидели, молчали… а тут, на, возьми тебе… Для трудящихся свобода прав, уважение личности, – оборот высшей политики, и никто по морде дать не моги.