Пепельный рассвет

Александр Сергеевич Конторович

Выжженная земля #3

Самое трудное после ядерной катастрофы – не перестрелки с бандами мародеров и не поиск артефактов. Это обыкновенная работа. Работа по восстановлению всего того, что было разрушено и уничтожено. Хозяйства, промышленности и веры человека в себя. Но и эта мирная задача не всегда находит понимание на стороне. Всегда есть те, кто разевает рот на чужой кусок пирога. И вот уже снова грузятся на корабли войска вторжения. Снова поднимаются в воздух самолеты с грузом оружия и десантниками. Ничего еще не закончилось… Все только начинается. И старые танки снова выводят из ангаров, чтобы еще раз отстоять независимость своей Родины.

Александр Конторович

Пепельный рассвет

Тайга…

Тайга – это не просто лес. Нет, здесь тоже растут такие же деревья, как в подмосковном маленьком лесочке. Такая же, или очень похожая трава. Вот живность, действительно, отличается – в тайге ее больше, да и ведет она себя здесь более уверенно, ничего и никого не опасаясь.

Но если в подмосковный лесок можно ввалиться поддатым, с расстегнутой ширинкой и с полупустой бутылкой в руке… нагадить, осквернить окружающую обстановку… и после этого свысока взирать на последствия своего безобразия из окна роскошного джипа, то с тайгой дело обстоит несколько иначе. Нет, здесь тоже хватает и неадекватных людей. Особенно сразу после получки. Но вот осквернить и испохабить свой дом – желающих немного. И те, кто позволяет себе подобные выходки, как-то очень быстро начинают о них сожалеть.

Тайга – это дом. Для всех: для человека и для зверя. В этом, пожалуй, и состоит главное отличие тайги от подмосковного лесочка. Тот лесочек когда-то тоже был чьим-то пристанищем. Был… Но его постояльцы отвернулись от своего жилища, вот оно и стало понемногу отчуждаться от своих прежних обитателей. И кто знает, каково теперь в этом лесочке оголодавшему человеку? Ибо брошенные дома частенько заселяются не самыми приятными созданиями…

Другое дело – здесь. Сколько бы ни проходило мимо людей, сколько бы ни уродовали землю их железные кони – тайга все это может скрыть и не заметить. Но не простить… Ибо человек, живущий в равновесии (пусть даже и относительном) с окружающей природой – тоже ее часть. И мстить за посягательство на него тайга будет так же неумолимо.

Вот и сейчас – торопливо пробиравшиеся по тайге люди всем своим нутром чувствовали недобрый взгляд. Он не имел конкретной привязки – каждый из беглецов, где бы он в настоящий момент ни находился, ощущал его непосредственно на себе. На одного смотрели сзади, на другого – сбоку. И на всех – одновременно. При этом внешне все обстояло как обычно. Попискивали птахи, перелетая с куста на куст. Где-то вдалеке постукивал дятел… обычная лесная жизнь. Везде. Но не там, где проходили беглецы. Казалось, какая-то зона отчуждения окружала небольшой отряд. Иначе чирикали птицы, увидевшие их приближение. Даже сучья под ногами трещали как-то по-другому. Или это только чудилось людям?

– Карп… – прохрипел один из них, тщедушный шкет с лихорадочно горящими глазами, – слушай… ну какого черта мы так спешим? От дороги уже далеко отошли, никто за нами не поперся… Куда несемся, скажи?!

– Все сказал? – мрачно поинтересовался главарь отряда, здоровенный широкоплечий мужик. Судя по обилию украшавших его тело наколок, человек в уголовном мире не последний.

– А тебе мало?

– Хватит… Уходить надо, чую я за спиною что-то хреновое.

– Да что же?!

– Идут за нами.

– Кто?

– Конь в пальто! Не знаю… но чую их. Даже птахи эти безголовые себя иначе ведут… неспроста это.

– Да не могу я идти больше! Ноги не держат.

– Пить надо меньше.

– Тебе хорошо говорить – вон здоровый какой! А я ослаб, мне отдохнуть надо. Здоровья совсем нет.

– Меньше ширяться надо! Вон где твое здоровье осталось!

– Да понимал бы чего… ты ведь и не представляешь себе, какое это счастье, кайф какой!

– Я его последствия вижу, – буркнул здоровяк. – Кончил базлать? Вставай, пора идти!

– Не пойду, – мотнул головой шкет. – Здесь останусь, да догоняльщиков твоих сам и