Король бьет даму

Алексей Макеев

Николай Иванович Леонов

Полковник Гуров

Рядом с особняком бизнесмена Николая Амосова найден труп его дочери Даны с огнестрельным ранением. На место преступления срочно отправляются полковники Гуров и Крячко. Едва они прибыли туда, как стало известно, что убит также и брат Амосова Виктор. Причем убит из пистолета, принадлежащего Николаю Амосову. Начав выстраивать в хронологическом порядке события, Гуров выяснил, что незадолго до гибели Дана звонила некоему человеку по имени Никита. А дальше начались сплошные тайны…

Николай Леонов, Алексей Макеев

Король бьет даму

Никита Маринов проснулся от телефонного звонка. Проснулся и сразу же вздрогнул. Собственно, так он в последнее время просыпался постоянно, вне зависимости от того, явился ли причиной пробуждения посторонний шум либо просто естественное состояние организма. Страх стал практически его спутником. От этого и сон Никиты был не глубоким, полноценным, а рваным и нервным, кое-как поддерживающим его силы. Которых, увы, оставалось не так много. Никита сам ощущал, что ресурсы его почти исчерпаны и он находится на грани нервного срыва.

Спросонья потянувшись было к трубке, Никита тут же отдернул руку, с испугом посмотрел на телефонный аппарат и на всякий случай решил не отвечать. Телефон продолжал звонить, настойчиво и непрерывно. Не выдержав, он взял с дивана подушку и накинул ее сверху, утрамбовав поплотнее. Этот детский поступок, лишенный всякой логики и здравого смысла, тем не менее позволил ему хотя бы унять дрожь в руках. Подбадривая себя, Никита прошел в ванную, открыл кран и принялся пригоршнями бросать в лицо холодные брызги. Когда в висках заломило, полотенцем растер его, и оно тут же запылало. Взглянул в зеркало: на него смотрело раскрасневшееся осунувшееся лицо с темными синяками под глазами, в которых застыло напряжение.

Возвращаться в комнату не хотелось, словно именно с ней были связаны причины его состояния, поскольку пресловутый телефонный аппарат находился именно там, но он все же заставил себя вернуться. Не успел переступить порог, как зазвонил другой телефон – сотовый, брошенный перед сном под диван. Никита нехотя, даже с опаской, словно прибор мог взорваться в руке, осторожно взял его, посмотрел на светившийся номер и обреченно обнаружил, что это именно тот, которого он и боялся и совершенно не хотел слышать. Однако здесь схитрить уже не получится: Коршун поймет, что Никита увиливает от разговора с ним, решит, что он прячется, и нагрянет сюда. А это еще хуже. Даже если сейчас покинуть квартиру, это ничего не даст, потому что Коршун все равно найдет его рано или поздно, к тому же и идти Никите было некуда.

Пришлось ответить.

– Да, – проговорил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал спокойно и непринужденно. Выходило плохо.

– Никитос? – насмешливо спросил Коршун. – Чего перекрываешься, родной?

– Я не перекрываюсь, – возразил Никита, чувствуя, как голос предательски дрожит, переходя в конце фразы на фальцет.

– Или зазнался, слышать не желаешь? – издевательски продолжал Коршун. – Это ты зря, Никитос. Мы с тобой вроде друзья, я тебе доверял… даже более чем. Разве не так?

– Так, – не стал возражать Никита. Он понимал, что с Коршуном в сложившейся ситуации лучше не спорить, иначе выйдет себе дороже, и предпочел соглашаться со всем, что будет говорить ему собеседник.

– Ну вот, – удовлетворенно проговорил тот. – А друзья всегда друг друга понимать должны, верно?

– Верно, – завязнув в игре, правила которой сам же придумал, подтвердил Маринов.

– И не только с полуслова, а с полувзгляда, верно?

На этот раз Никита решил промолчать, тем самым демонстрируя согласие.

– Думаю, ты отлично понимаешь меня, Никитос. Свой интерес я тебе при прошлой встрече изложил, и ты мне ответ должен был дать еще три дня назад, верно? А ты решил кинуть друга! Разве это по-товарищески? – укорил его Коршун.

– Я не смог три дня назад, – оправдываясь, торопливо заговорил Никита, перестав тупо поддакивать. – Понимаешь, Коршун, тут такие проблемы навалились, у меня мать в больницу положили, приходилось туда-сюда мотаться, потом еще работу