Клад Наполеона

Наталья Николаевна Александрова

Артефакт-детектив

Бронзовый ларец, инкрустированный золотом и слоновой костью, даровал своему обладателю желанную победу над многочисленными врагами. Напрасно Наполеон, отступая от сожженной Москвы, велел бросить его на дно реки – громким победам настал бесславный конец. В наше время некто, знающий о свойствах ларца, готов на все ради обладания им. Убиты четверо молодых гидрогеологов, ведущих исследования речного дна, на котором покоится артефакт. И это не последние жертвы!..

Наталья Александрова

Клад Наполеона

– Клюет! – Лешка, закусив губу от волнения, плавно повел удочку вправо, подсек и дернул. Удочка разогнулась, звонко запев, как скрипичная струна, на солнце сверкнула серебряная змейка, забилась на траве.

– Окунь! – завистливо проговорил Санек. – Везет тебе даже. Четвертого окуня вытаскиваешь, а у меня не клюет и не клюет даже… ты, наверное, секрет какой-нибудь знаешь…

– Конечно, секрет! – Лешка ухмыльнулся, осторожно вытаскивая крючок, и гордо показал приятелю крупного яркого окушка, жалобно разевающего рот. – Ты на червяка плевал, перед тем как его на крючок насадить?

– Плевал! – вздохнул Санек. – Конечно, плевал… и на левой пятке крутился даже, а все впустую…

– Ну, тогда не знаю… наверное, тебе сегодня просто не везет… – Лешка насадил окуня на ивовую ветку, где уже трепыхались три рыбки, и вдруг махнул рукой. – Эй, смотри, у тебя клюет!

– Ой, правда! – Санек уставился на поплавок, который качнулся и ушел под воду. – Большой даже… только бы не сорвался…

Лешка посмеивался над Саньком – над его городскими привычками, над бледной веснушчатой физиономией, над этим словечком «даже», которое приятель вставлял к месту и не к месту. Однако они всегда вместе ходили на рыбалку, вместе копали червей на теткином огороде, вместе отбивались от соседских мальчишек – а что еще нужно в одиннадцать лет, чтобы быть лучшими друзьями?

Вся их беззаботная жизнь кончилась давно, три года назад, когда началась война и в их деревню пришли немцы. Сашку привозили из города к бабке каждое лето, и тогда тоже привезли. А потом немцы отрезали обратную дорогу, и уехать к своим они с бабкой не успели. Так и жили почти три года, перебивались огородом.

Немцы в их деревне особо не лютовали, один раз только высекли Пашку Сидорова за то, что он гранату пытался украсть. Открыли церковь, взрослое население заставляли работать в поле. Партизаны в районе, конечно, были, да только к ним не забредали, деревня в стороне стояла и от железной дороги, и от проезжих дорог.

В последнее время немцы забеспокоились, видно, несладко им на фронте приходилось. Увозили в Германию всех, кого в сорок втором не угнали. Друзьям сравнялось по четырнадцать годков. Лешка был маленький и щуплый, ледащий, как говорила Сашкина бабка. А ее внук, напротив, вымахал ростом, в плечах был широк, говорил едва не басом. Бабка боялась, что его заберут на принудительные работы, и велела мальчишкам не показываться немцам на глаза. Поэтому рыбу они ловили не в деревенской речке, а на дальнем озере, и пробирались домой поздно, преимущественно огородами.

Санек замер, не выпуская удочку из рук и не сводя взгляд с поплавка. Однако поплавок мелькнул еще раз, ушел под воду и больше не показывался на поверхности.

– Большой, наверное, даже… – без уверенности в голосе повторил мальчишка.

– Сам ты большой! – передразнил его приятель. – За корягу зацепилось, наверное…

– Придется нырять… – тяжело вздохнул Санек.

Вода была еще холодная, только недавно стаял лед. Сашка стащил через голову тут и там заплатанную бабкой рубашку и взялся за резинку штанов.

И тут они услышали невдалеке шум мотора. Лешка повернулся в ту сторону и прислушался.

– Немцы! – тихо сказал он.

– Врешь! – неуверенно ответил Санек. – Какие немцы? Откуда им тут взяться даже?

Место было тихое, заповедное, ни дороги рядом, ни самой захудалой деревеньки. Мальчишки добирались сюда едва заметными лесными тропами, в первый раз едва не заблудились.

Лешка прыгнул на камень, высовывающийся из воды, и снова прислушался