Димони

Висенте Бласко-Ибаньес

«Bo всей валенсiанской равнин? отъ Кульера до Сагунто не было деревни или города, гд? бы его не знали.

Какъ только раздавались на улиц? звуки его гобоя, мальчишки приб?гали во весь опоръ, кумушки звали другъ друга съ жестами удовольствiя, а мужчины покидали трактиръ…»

Произведение дается в дореформенном алфавите.

Висенте Бласко-Ибаньес

Димони

I

Bo всей валенсiанской равнин? отъ Кульера до Сагунто не было деревни или города, гд? бы его не знали.

Какъ только раздавались на улиц? звуки его гобоя, мальчишки приб?гали во весь опоръ, кумушки звали другъ друга съ жестами удовольствiя, а мужчины покидали трактиръ.

– Димони! Димони пришелъ!

А онъ съ надутыми щеками и неяснымъ, устремленнымъ въ даль взглядомъ дулъ себ?, не переставая, въ длинный гобой и принималъ деревенскiя овацiи съ равнодушiемъ идола.

Онъ пользовался популярностью и д?лилъ всеобщее поклоненiе со своимъ старымъ, потрескавшимся гобоемъ, в?чнымъ спутникомъ его мытарствъ. Когда тотъ не валялся гд?-нибудь на с?новал? или подъ столомъ въ трактир?, то торчалъ всегда подъ мышкою у Димони, точно это былъ новый членъ т?ла, созданный природою въ порыв? стремленiя къ гармонiи.

Женщины, см?явшiяся надъ этою знаменитою погибшею душою, сд?лали открытiе: Димони былъ недуренъ собою. Онъ былъ высокаго роста и кр?пкаго сложенiя, съ круглою головою, высокимъ лбомъ, коротко остриженными волосами и дерзко горбатымъ носомъ. Въ его спокойной и величественной осанк? было что-то, напоминавшее римскаго патрицiя, но не изъ т?хъ, которые жили въ перiодъ суровости по-спартански и развивали силу на Марсовомъ пол?, а изъ римлянъ перiода упадка, которые. портили въ императорскихъ оргiяхъ расовую красоту, окрашивая виномъ носъ въ пурпуръ и безобразя профиль отвислымъ вторымъ подбородкомъ отъ обжорства.

Димони былъ пьяницею. Чудеса erо гобоя, заслужившiя ему прозвище демона, не привлекали такъ вниманiя людей, какъ знатныя попойки, которыя онъ устраивалъ по большимъ праздникамъ.

Благодаря репутацiи музыканта, которою онъ пользовался, его приглашали во вс? города и деревни. Онъ являлся безмолвный, держась прямо, съ гобоемъ подъ мышкой, ведя съ собою, точно прслушную собаченку, барабанщика – какого-нибудь подобраннаго по пути парня. Весь затылокъ этого парня становился лысымъ отъ ужасныхъ щипковъ, которыми угощалъ его маэстро въ случа? невниманiя, когда онъ билъ по барабану безъ увлеченiя. А если ему надо?дала такая жизнь, и онъ покидалъ маэстро, то это случалось посл? того, что онъ напивался такъ же пьянъ, какъ тотъ.

Bo всемъ округ? не было такого гобоиста какъ Димони. Но много безпокойствъ причинялъ онъ т?мъ, которые приглашали его участвовать въ ихъ праздникахъ. Имъ приходилось караулить его, какъ только онъ появлялся въ деревн?, грозить ему палкою, чтобы онъ не входилъ въ трактиръ, до окончанiя процессiи, а часто и сопровождать его въ минуты крайней снисходительности въ трактиръ, и удерживать его тамъ за руку каждый разъ, какъ онъ протягивалъ ее къ кружк?. Но и эти предосторожности оказывались иногда тщетными; случалось не разъ, что шествуя, выпрямившись во весь ростъ, съ серьезнымъ видомъ, хотя и н?сколько медленною походкою, передъ хоругвями братскаго общества, онъ приводилъ правов?рныхъ въ ужасъ, начиная вдругъ играть Королевскiй маршъ передъ оливковою в?твью трактира и затягивая потомъ печальный De profundis, когда фигура святого вступала обратно въ церковь.

Подобныя развлеченiя неисправимаго бродяги и пьянаго безбожника веселили народъ. Д?твора киш?ла вокругъ него, прыгая въ тактъ гобоя и превознося Димбни. М?стные холостяки см?ялись надъ серьезностью, съ которою онъ шествовалъ передъ приходскимъ крестомъ и показывали ему издали стаканъ вина въ вид? приглашенiя, на которое онъ отв?чалъ хитрымъ подмигиваньемъ, точно хот?лъ сказать: – Приберегите его на «посл?».

Это «посл?» составляло счастье Димони, такъ какъ являлось моментомъ, когда по окончанiи торжества и освобожденiи изъ-подъ надзора, онъ вступалъ снова во влад?нiе свободой въ очаровательномъ трактир?.

Тутъ онъ былъ въ своей сфер? – рядомъ съ выкрашенными въ темно-красный цв?тъ бочками,