С молитвой о тебе

Татьяна Александровна Алюшина

Бежать… Бежать как можно дальше. Затаиться, залечь на дно. Не заводить друзей. Опасаться знакомств с противоположным полом… Таковы правила Ксении. Загнанная, преследуемая, она уже давно не ждет счастья. Тем большим подарком для девушки становится встреча с человеком, которого она любила в юности и не позабыла за все эти полные тревог годы… Но можно ли отдаться чувству, не опасаясь навлечь беды на любимого?..

Татьяна Алюшина

С молитвой о тебе

Кире необычайно повезло – заметив, что пожилой уставший дядька начал тяжело подниматься, прихватив свои вещи, она сумела как-то бочком, бочком, осторожненько, но целеустремленно вклиниться между двумя мужчинами и женщиной, зазевавшимися у входа в кафе, и занять освободившееся место за маленьким столиком. Промямлила мужчине нечто невразумительное – не то извинение, не то благодарность, мило улыбнулась и плюхнулась на диванчик, перехватив недовольные взгляды обойденных ею в очереди.

Ну, извините! Некрасиво, конечно, и даже где-то стыдновато, но в полном коллапсе, творившемся в аэропорту, отыскать свободное место в кафе приравнивалось к маленькому чуду и небывалому везению.

Или наоборот? Да какая разница – везение или что там еще! Всем прекрасно известно: когда в аэропортах засада с задержкой рейсов – это что-то! Апокалипсис! Какое там кафе?! Сесть негде, – лечь, правда, можно. На полу у стеночек лежите на здоровье, граждане ожидающие, а вот сесть, извините – любимая табличка времен застоя: «мест нет!».

А кофе хотелось нестерпимо! Горячего капучино. Большую кружку, и так, чтобы шапка сливок, посыпанных корицей! Ум-м-м! Красота! И посидеть в цивилизованном пространстве, и ноги свободно вытянуть, а не на продуваемом подоконнике, как курочка на жердочке.

Устала она. До мелкой дрожи и звона во всем теле! Провела три пары занятий, бегом в магазин и на рынок, бегом домой, приготовила торжественный ужин и – в аэропорт. С нетерпением ожидая такой долгожданной встречи, даже маленький симпатичный букетик прихватила.

Ага, сказала природа. Это вам, девушка, в Майами или на Канары, с такими-то оптимистичными ожиданиями и цветочками, а не в Россию в середине декабря!

В аэропорту ждут они! Ха! Хмыкнула она же, матушка-природа, и задала такую метель с вьюгой на пол-России! От души! Предновогодний подарочек, так сказать.

И ведь, зараза, вроде бы ничего не предвещало – и денек задался тихий, спокойный, даже солнышко проглядывало, и ни ветерка, и ни намека, – благость, одним словом. А в семь вечера вдруг потемнело, потемнело, плюнуло предупреждающе снегом, подуло не нагло, лениво, а через полчаса такое началось! Что и лихой человек на промысел не выйдет, какие уж там самолеты!

Но в справочной аэропорта, куда Кира с трудом дозвонилась, ей сообщили, что рейс прибудет по расписанию. По всей видимости, такую же обнадеживающую информацию огласили и остальным сильно сомневающимся гражданам, обращавшимся за справками в тот день, и как результат – сотни застрявших в аэропорту страдальцев. Сидящих, лежащих, стоящих в змеевидных длинных очередях в туалеты, мечтающих завоевать местечко в любом кафе – одинаково унылых, уставших, с налетом отчаяния на лицах, людей, перемещающихся по зданию, уже никуда не спеша и напоминая чем-то келоидную массу слабого возмущения, над которой стоит непрекращающийся гул голосов.

Кира сделала заказ подошедшей официантке, попутно успокаиваясь после маленькой победы, вызвавшей легкое суетливое возбуждение, мазнула взглядом по соседу за столиком, вежливо мимолетно поздоровалась, не остановившись на его рассматривании, погруженная в свои переживания.

Все это хорошо – и кофе, и то, что смогла место занять в не свойственной ей никоим образом пронырливой манере, но…

Рейс, который она встречала, уже задержали на два часа, и наверняка задержат еще. А Ксения Петровна – немолодой и не очень здоровый человек, ей любые нагрузки и переживания противопоказаны, тем более сидение в переполненных аэропортах и трудные ночные перелеты. На этом моменте размышлений сам собой возникал конфликт противоречивых чувств. С одной стороны, Кира, организ