Историческия воспоминания и замечания на пути к Троице

Николай Михайлович Карамзин

«Троицкий монастырь свят не только для сердец набожных, но и для ревностных любителей отечественной славы; не только россияне, но и самые просвещенные иностранцы, знающие нашу историю, любопытствуют видеть место великих происшествий.

Возобновив в памяти своей дела нашей древности, в прекраснейшее время года я выехал из Москвы на ту дорогу, по которой столь часто Цари Русские езжали и ходили на богомолье, испрашивать победы или благодарить за нее Всевышнего…»

Произведение дается в дореформенном алфавите.

Николай Михайлович Карамзин

Историческiя воспоминанiя и зам?чанiя на пути къ Троиц?

Троицкой монастырь святъ не только для сердецъ набожныхъ, но и для ревностныхъ любителей отечественной славы; не только Россiяне, но и самые просв?щенные иностранцы, знающiе нашу Исторiю, любопытствуютъ вид?ть м?сто великихъ происшествiй.

Возобновивъ въ памяти своей д?ла нашей древности, въ прекрасн?йшее время года я вы?халъ изъ Москвы на ту дорогу, по которой столь часто Цари Рускiе ?зжали и ходили на богомолье, испрашивать поб?ды или благодарить за нее Всевышняго, въ обители основанной святымъ мужемъ и Патрiотомъ: сердце его, забывъ для себя все земное, желало еще благоденствiя отечеству. Черезъ н?сколько минутъ открылось село Алекс?евское, напоминающее именемъ своимъ Царя Алекс?я Михайловича, который приготовилъ Россiю къ величiю и слав?. Но тамъ представляется глазамъ еще другой ближайшiй его памятникъ: старый дворецъ, гд? онъ всегда останавливался на возвратномъ пути изъ монастыря Троицкаго и располагалъ торжественный въ?здъ свой въ Москву. Я сп?шилъ вид?ть сiе почтенное зданiе, едва ли не стар?йшее изъ вс?хъ деревянныхъ домовъ въ Россiи. Оно очень не высоко, но занимаетъ въ длину саженъ тридцать. На л?вой сторон? отъ Москвы были комнаты Царя, на правой жили Царевны, а въ середин? Царица; въ первыхъ окна довольно велики, а въ другихъ гораздо мен?е и выше отъ земли, в?роятно для того, чтобы нескромное любопытство не могло въ нихъ со двора заглядывать – тогда думали бол?е о скромности, нежели о симметрiи. Ст?ны разрушаются; но я осм?лился войти въ домъ, и прошелъ во всю длину его, естьли не съ благогов?нiемъ, то по крайней м?р? съ жив?йшимъ любопытствомъ. Печи везд? большiя, съ разными, отчасти аллегорическими фигурами на изразцахъ. Внутреннiя украшенiя не могли истощить казны Царской: потолки и ст?ны обиты выб?леннымъ холстомъ, а двери (и то въ одн?хъ Царскихъ комнатахъ) краснымъ сукномъ съ широкими жестяными петлями; окна выкрашены зеленою краскою. Я воображалъ нашего добраго Рускаго Царя, сидящаго тутъ среди вельможъ своихъ, или, лучше сказать, передъ ними: тогда и самые важные бояре, приходя къ Государю, останавливались у дверей; а сиживали съ нимъ единственно за об?домъ, и то за другимъ столомъ. Къ сожал?нiю, мы худо знаемъ старинные обычаи; а что и знаемъ, то по большой части отъ иностранцевъ, которые, бывъ въ Россiи, описывали ихъ: на прим?ръ Герберштеинъ, Олеарiй, Маржеретъ и другiе. Л?тописцы наши и не подозр?вали, что должно изображать характеръ времени въ его обыкновенiяхъ; не думали, что сiи обыкновенiя м?няются, исчезаютъ и д?лаются любопытнымъ предметомъ для сл?дующихъ в?ковъ. Не все то любопытно, что хорошо; за то многое достопамятно, чего и не льзя назвать хорошимъ. Пусть мы умн?е своихъ предковъ, пусть намъ нечего занять отъ нихъ; но самое просв?щенiе д?лаетъ умъ любопытнымъ: хочется знать старину, какова ни была она, даже и чужую, а своя еще мил?. Мн? случилось видать памятники иностранной древности; но дворецъ Государя Алекс?я Михайловича гораздо бол?е занималъ мое воображенiе, даже и сердце. Я съ какою-то любовiю смотр?лъ на т? вещи, которыя принадлежали еще къ характеру старой Руси; съ какимъ-то неизъяснимымъ удовольствiемъ брался рукою за дверь, думая, что н?когда отворялъ ее Родитель Петра Великаго, или Канцлеръ Матв?евъ, или собственный предокъ мой, служившiй Царю. Я чувствовалъ, что во мн? не простыла Руская кровь!

Москва не много видна изъ оконъ дворца; но в?роятно, что бывшiй съ этой сторон