Записки о французской революции 1848 года

Павел Васильевич Анненков

Рукопись представляет собой обстоятельный, богатый подробностями и хронологически построенный рассказ о событиях французской революции 1848 г., начиная с 24 февраля и кончая 22 июня 1848 г. Первая глава, видимо, писалась Анненковым в ходе самих событий: рассказ его строго фактичен, фрагментарен и эмоционален; это рассказ очевидца, потрясенного событиями и спешившего зафиксировать непосредственные впечатления от них.

Павел Васильевич Анненков

Записки о французской революции 1848 года

[1 - Начало первой главы в рукописи отсутствует]

…невыразимом вся масса откинулась назад[1 - …вся масса откинулась назад… – Речь идет о расстреле мирной демонстрации на бульваре Капуцинов в 10 часов вечера 23 февраля 1848 г., что и послужило сигналом к революционному выступлению парижского народа.], и крик: «aux armes»[2 - «К оружью»] пронесся по всему Парижу. Люди бежали в беспамятстве, но вопя: «aux armes-trahison… ils veulent la rеvolution… la rеvolution… la rеvolution»[3 - «К оружью… измена… они хотят революции… революция… революция» (франц.).].

Несколько человек схватили решеточную дверь нашу в ужасе [невыразимом] неимоверном и требовали, чтоб отперли ее, потрясая ее, между тем, как соломинку, concierge[4 - Консьерж (франц.).], жена его потеряли голову. Отпер посторонний человек. Показались раненые: работник с [разбитым] разрезанным ухом, женщина с простреленной щекой. [Крик] Раздались вопли и крики. За доктором никто не смел выйти, боясь нового залпа. Через четверть часа воцарилась на бульварах мертвая тишина, еще страшнее предшествующей бури, и в довершение картины привезли тележку, положили на нее трех или 4 убитых и при свете факелов, освещавших их окровавленные лица, повезли по городу.

Что династия кончилась, можно судить потому, что [этот] перед этим кортежем из народа [сопровождал] отступил [полсотни] отряд из кирасир [занимавший], занявший улицу la Paix. Кортеж направился к колоссальной Монмартревой баррикаде: она устроена была, как догадываются, радикалами.

Боковой улицей пробрался я к себе домой в 11 часов, еще дрожа от всех этих впечатлений, и никак не мог заснуть: до сна ли было. В доме у нас оказался тоже раненый: лакей с простреленной ногой.

Революция была уже сделана: стоило только дождаться утра. Куда девались все страшные приготовления 18 лет, сделанные Лудвигом Филиппом. Все рушилось от подлости самих консерваторов, от деморализации войск, от парижского народа, неудержимого, как только раз снял он с себя цепи.

И можно ли вообразить? Гизо в Палате, объявив об увольнении своем, объявил, что до составления нового М<инистерст>ва он восстановит порядок в городе силой, a «Journal des dеbats» (последний № монархического журнала «des Dеbats»), объявляя о возмущении, твердо уверен, что оно будет подавлено, и занимается, как ни в чем не бывало, разбором заседания Академии наук и книги о [старых] древних костюмах Нормандии, кажется!

Четверг

Четверг 24 февраля. День решительный, в половине которого монархия уже не существовала. Революция с этой минуты шла, как искра по труту. В ночь все улицы покрылись баррикадами[2 - В ночь все улицы покрылись баррикадами… – См. у Марка Коссидьера «Канун революции»: «Весь этот вечер, вся ночь с 23 на 24 февраля имели зловещий вид. Подготовка восстания проводилась с необычайной энергией, молча, без всякого вмешательства военной силы. Париж превратился в сплошной двор для построения баррикад с Гентского бульвара до площади Бастилии, от ворот Сент-Дени до Сены» («Революция 1848 г. во Франции в воспоминаниях участников и современников». М., 1934, с. 74).], и только слышно было стук ломов, падение деревьев, звон железа о камень. В 10? часов утра король назначил министрами Одиллона Барро и Тьерса[5 - Тьера.] и распустил Палату, но уже поздно. Никто не хотел более этих династических имен[3 - Никто не хотел более этих династических имен… – Речь идет о вождях династической оппозиции в период Июльской монархии О. Барро, А. Тьере, М. Моле и др.], и я видел бедного Барро на ло