Дом мертвеца

Мария Евгеньевна Некрасова

Старика в лагере знали все. Уже очень, очень давно он работал здесь то ли сторожем, то ли завхозом. Два года назад Старик умер, и его похоронили. Макс хорошо это помнил, но, в очередной раз приехав в лагерь на каникулы, встретил Старика снова... А друг Макса, Сашка, повадился ходить к покойнику в гости. Макс решил выяснить зачем.

Мария Некрасова

Дом мертвеца

Глава I

Старик

Безлунной ночью в лесу почти не видно снега. Только белые хлопья на ветках, в самом верху, если поднять голову и смотреть на свет пятачка неба над деревьями. А на земле – не видно. Идешь, слышишь, как снег хрустит, а под ногами – темень.

Хоровод черных скелетов-стволов окружал землянку. Из отдушин сочился робкий свет керосиновой лампы, который едва позволял разглядеть собственные ноги. Мальчишки толкались у этих отдушин, перешептывались и, наверное, думали, что ведут себя достаточно тихо.

– Да это же...

– Иди ты! И Сашка с ним!

– Вот куда он по ночам бегает!

– Ничего себе!

– Чертовщина какая-то...

– Жутковато, ребят... Идемте в лагерь, а?

Если бы посторонний человек, прогуливаясь ночью по лесу, решил заглянуть в землянку, он бы не заметил никакой чертовщины. Мальчик лет двенадцати, самый обыкновенный мальчик, сидел у печки над горкой дров и обрывал бересту. Рядом на низенькой скамейке сидел старик и курил в топку. В топке ждали своего часа дрова, и старик поторапливал:

– Сашка, не спи, замерзнем.

Сашку ребята знали: как не знать, когда живешь с человеком в одном городе, где любая улица – соседняя, потому что не так их и много, улиц-то. Когда не первый год отдыхаешь с ним в одном зимнем лагере, спишь в одной палате, ешь в одной столовой и никакой тебе чертовщины.

Старика... Старика они тоже знали, хотя никто так и не вспомнил, как его зовут. Старик был то ли завхозом при лагере, то ли сторожем. Иногда он бродил после отбоя и заглядывал в окна корпусов. Вожатые не гнали Старика, и только это заставляло ребят думать, что какое-то отношение к лагерю он имеет. Все остальное время Старик жил в землянке, даже в лес редко выходил. Если в лагере или в лесу ему встречался кто-то из ребят, Старик не здоровался и вообще старался сделать вид, что его тут нет. Любые попытки с ним заговорить он игнорировал и, в конце концов, поспешно уходил.

Понятно, почему малышня его боялась. Неразговорчивый одинокий старик, живущий в лесу: что еще нужно детской фантазии? Младшие отряды с упоением рассказывали страшилки о том, сколько народу Старик убил кочергой, сколько закопал в лесу, а сколько скормил волкам. Количество убитых и раненых варьировалось от одного до бесконечности. Особым шиком у младших отрядов считалось, если на кульминации страшилки Старик заглянет в окно.

Ребята постарше, конечно, ничего такого не рассказывали, но Старика все равно сторонились. Во-первых, они еще не забыли золотое детство со всеми его страшилками. А во-вторых, прекрасно, вот как вчера, помнили похороны Старика. В январе, два года назад. Вот вам и чертовщина.

– Колян, пусти... Да ну, это не он!

– Здрасьте, а кто же?!

– Он-он! Я его ни с кем не спутаю. В седьмом отряде еще к нам ночью заглядывал. А у меня кровать была под самым окном!

Ребята говорили уже в полный голос, но в землянке их, похоже, не слышали. Сашка натолкал бересты между поленьями, чиркнул спичкой. Старик спокойно продолжал курить в топку, даже не отодвинулся. Его лицо было так близко к пламени, что если кто-то из мальчишек и сомневался минуту назад, тот старик или не тот, теперь все понял. Старик даже не опалил усов. Живой человек, пусть и маньяк-убийца, так не может.

Сашка по-домашнему хлопотал у печки: поддувало пошире, кастрюлю на плиту... Как будто приехал к дедушке на каникулы.

– Он-то что здесь забыл?! – Макс, подглядывая в отдушину, не рассчитал голоса. Старик вздрогнул и в упор посмотрел на него.

Как они оттуда удирали! Макс рухнул в снег спиной, как дозревшее яблоко, перекувырнулся через голову и рванул в темноту, туда, где скрипел снег да мелькали светоотражающие полоски на чьей-то кур