Ангелы Монмартра

Игорь Каплонский

Париж, Монмартр, 1914 год. Время нового искусства. Модильяни, Аполлинер, Пикассо молоды и гениальны. Счастье – в творчестве, жизнь и искусство неразделимы. Но на пороге война, грозящая разрушить идиллию безудержного творчества...

Безвестный художник на сутки обретает абсолютную свободу вне добра и зла. Ему предстоит справиться с непосильной ношей – ответственностью за весь мир – и не потерять при этом своей индивидуальности.

Что даст райский плод, сорванный на заре мира, и куда приведут грезы наяву? К Ангелам? Или к Демонам?

«Роман Игоря Каплонского «Ангелы Монмартра» — книга многоликая. История всепобеждающей любви; повесть о художниках и великой силе мастерства. «Art fiction» — нереальное искусство в реальных декорациях. Мистическая драма перерастает в высокую трагедию. Романтизм и мягкая ирония, точность деталей и шквал страстей...

А еще это одна из лучших книг, что мы прочли за последние годы» (Г.Л.Олди).

Игорь Каплонский

Ангелы Монмартра

(холст, масло)

Мы, как падшие ангелы ясного вечера, должны заклинать ночь. Художник обезумел, его затопила ночь искусства, потом – ночь смерти. Он шел, потому что «звуки небес» не забываются. Это он написал однажды голову неслыханной красоты; быть может, ту, которая не удалась в «Тайной вечере» Леонардо.

    А. Блок. Памяти Врубеля

Кто сильно страдает, тому завидует дьявол и выдворяет его – на небо.

    Ф. Ницше. Злая мудрость, 232

Часть I

Художник из XVIII округа

ПРОЛОГ

Париж. Суббота, 1 августа 1914 года, 1:20 пополуночи

По мосту Александра III со стороны Эспланады инвалидов шел человек.

Впрочем, странное перемещение высокой, нескладной фигуры с трудом можно было назвать обычной походкой. Подчиняясь лишь ему слышной музыке, человек вальсировал вдоль перил, от статуи к статуе, от фонаря к фонарю, удаляясь и возвращаясь. Воздух был неподвижен, и казалось, ночной путник танцует в пустоте.

«Ветер появляется только с рассветом», – беззвучно напевал великан.

Внезапно остановив кружение, человек извлек из рукава носовой платок и аккуратно расстелил на перилах. Затем распахнул пиджак и вынул из бокового кармана серебряный портсигар, а из-за брючного ремня – тяжелый кремневый пистолет. Оба предмета были бережно уложены на платок, в уголке которого блеснула искорками серебра изрядно потертая вышивка: «А. De…»

* * *

За спиной человека раздался чеканный голос:

– …Мсье, извольте отойти от перил и поднять руки. Вы задержаны уголовной полицией. Сержант Верро.

* * *

Мсье Верро поступил на службу недавно. В нем не было нарочитой твердокаменности, присущей старшим чинам. Служебное рвение сержант начал проявлять уже по пути в участок.

– Ваше имя, мсье? – Дрожащими от нетерпения руками он вытаскивал из военного планшета лист бумаги.

– Анжелюс Дежан. Чем обязан? – Согнувшись пополам в тесном салоне авто, задержанный болезненно реагировал на дорожную тряску.

– Я составляю протокол, – уведомил сержант и потрогал пальцем грифель карандаша. – Род занятий?

Задержанному было всё равно. Наглухо зашторенные окна автомобиля – единственное, о чем он сейчас жалел.

– Художник.

* * *

К зданию судебной полиции на набережной Орфевр доехали быстро. Один из полицейских распахнул дверцу со стороны Дежана и выдвинул металлическую подножку. Затем художнику вежливо предложили подойти к парадному и распахнули перед ним дверь. Анжелюс услышал за спиной сердитый выкрик и шумную возню. Он обернулся и увидел, как несколько решительно настроенных личностей в картузах и рабочих спецовках стремятся прорваться к нему сквозь заслон полицейских. Замешкавшегося художника уже весьма настойчиво подтолкнули вперед.

Он оказался в тускло освещенном фойе со старинным паркетом и стенами, обитыми лакированным деревом. Несмотря на позднее время, здесь толпились люди. Против ожидания конвой без проволочек повел художника на второй этаж.

Фамилию инспектора на медной дверной табличке Дежан прочесть не успел.

* * *

– …Ваше имя, мсье?

– Анжелюс Дежан… Державин Андрей Всеволодович. Я уже давал показания… участвовал в составлении протокола… В общем, ваш сержант…

– Место рождени