Бессмертие как привилегия сверхчеловеков
Николай Федорович Федоров
«…Сверхчеловечество бессмертное, в соловьевском смысле, как превозношение над своими предками и отцами и современниками или братьями, гораздо более безнравственно, чем превозношение богатством и властью, какое мы видим в нашей немифической, секулярной жизни…»
Николай Федорович Федоров
Бессмертие как привилегия сверхчеловеков[1 - ... которую, будь она даже достижима, они прокляли бы, если бы почувствовали свою неправоту перед отцами.]
(По поводу статьи B. C. Соловьева о Лермонтове)
Сверхчеловечество есть отрицание отечества и братства[2 - То есть: человек есть блудный сын, ибо отречение от общего великого дела осуждает на блуждание и заблуждение.].
Сверхчеловек, забывая о своем громадном сходстве со всеми, замечает только свое небольшое несходство с ними и принимает его за великое превосходство[3 - Таким образом «сверхчеловечество» есть величайшая ложь.].
Учению о долге всеобщего воскрешения должна предшествовать мерзость привилегированного бессмертия.
Учение о бессмертии как привилегия немногих избранных, а не как приобретении всех, всех без исключения, всех до единого[4 - Бессмертие осталось бы действительно привилегией в том случае, если бы воскрешение ограничивалось лишь всеми живущими при забвении всех умерших.] высказано Соловьевым по поводу Лермонтова. В Лермонтове Соловьев видит зародыш того настроения мысли, чувства, а отчасти и действия, которое нашло свое законченное выражение в столь модном теперь ницшеанстве; то, что у поэта выражено зачаточно[5 - Удивительно, что Соловьев видит, или будто бы видит, в Лермонтове даже зародыш ницшеанства, а в себе самом не замечает полного ницшеанства!], то у философа высказано во всей полноте; в нем и может быть это направление изучаемо до своих крайних следствий.
В ницшеанстве, как во всяком заблуждении (по мнению Соловьева), есть и несомненная истина, которою оно держится и которой оно есть извращение. Заблуждение это (т. е. ницшеанское) состоит не в том, что Ницше создает сословие сверхчеловеков («Я и К°») или исключительно одному Я приписывает сверхчеловеческое значение; заблуждение состоит в том, что такое значение сверхчеловеческого и такое презрение к человеческому присвояется заранее[6 - Курсив В. С. Соловьева.]. Мало того! высказывается еще требование, чтобы это, ничем не оправданное присвоение величия было признано и другими, стало бы «нормою действительности», иначе сказать, чтобы презрение стало узаконенным.
Итак, заблуждение, по Соловьеву, – не в самой привилегии, а лишь в ее преждевременном присвоении!
Показав заблуждение, автор хочет показать нам и истину в ницшеанстве. Насколько ложно было бы признать заповедью: «познать самого себя!» (то есть знать только себя, забывая о других и о деле, откуда и проистекает сверхчеловечество), настолько истинно и благо требование критического отношения к себе, не к некоторым лишь своим чувствам, мыслям и действиям, а ко всему своему существу, «к самому способу своего бытия в целом». Притом это последнее требование, возникающее уже из заповеди «покайтесь!», должно относиться не к некоторым, не к избранным, а к каждому и ко всем. Соловьев же не делает и из критики закона универсального, как это делает христианство, и не делает этого потому, что не чувствует приближения Царствия Божия[7 - Царствие же Божие для сынов заключается в возвращении жизни отцам.], к которому заповедь покаяния составляет необходимое введение, научение. Критическое отношение, требуемое не от всех и дающее право некоторым на презрение остальных, своих ближних, показывает, как далеко мы уклонились от христианства, как глубоко пали, пали в совершенное ницшеанство. Не замечая того, что «критическое отношение к самому способу своего бытия» должно быть не у отдельных только личностей, а у всех людей, философ превозносящегося эгоизма не требует коренной перестройки своего существа[8 - Т. е. превращения бессознательного способа бытия в сознательный, правящий собою.], а желает только, опять-таки подражая Ницше, быть больше и лучше, чем он есть в действительности. Мы же скажем, что для