Над пучиной

Вера Петровна Желиховская

«…Стояло начало мая м?сяца; теплаго, яркаго, цв?тущаго мая.

Всегда красивая Одесса разрядилась вся въ зелень и цв?ты, и гляд?лась въ голубое море словно шестнадцатил?тняя красавица въ зеркало.

Въ жел?зно-дорожномъ вокзал? суета, толкотня и шумъ: только что прибылъ утреннiй по?здъ. Разъ?здъ необычайно оживленъ.

Дв? дамы спокойно ждутъ въ зал? перваго класса, никуда не сп?ша, ожидая безъ всякихъ признаковъ нетерп?нiя, чтобы люди – лакей и горничная, получили багажъ и все устроили. Одна изъ дамъ, пожилая, некрасивая, од?тая съ такой аккуратностью, что никому и въ голову не могло придти, что она четвертыя сутки не выходила изъ вагона, сидитъ молча, вытянувшись въ струнку, на диван?…»

В. П. Желиховская

Надъ пучиной

I

Стояло начало мая м?сяца; теплаго, яркаго, цв?тущаго мая.

Всегда красивая Одесса разрядилась вся въ зелень и цв?ты, и гляд?лась въ голубое море словно шестнадцатил?тняя красавица въ зеркало.

Въ жел?зно-дорожномъ вокзал? суета, толкотня и шумъ: только что прибылъ утреннiй по?здъ. Разъ?здъ необычайно оживленъ.

Дв? дамы спокойно ждутъ въ зал? перваго класса, никуда не сп?ша, ожидая безъ всякихъ признаковъ нетерп?нiя, чтобы люди – лакей и горничная, получили багажъ и все устроили. Одна изъ дамъ, пожилая, некрасивая, од?тая съ такой аккуратностью, что никому и въ голову не могло придти, что она четвертыя сутки не выходила изъ вагона, сидитъ молча, вытянувшись въ струнку, на диван?. Держась одной рукой, затянутой въ шведскую перчатку, за свой дорожный нессесеръ, над?тый черезъ плечо, она другую положила на зонтикъ и шотландскiй плэдъ, аккуратно затянутые ремнями, и смотритъ въ полъ, съ выраженiемъ, явно свид?тельствующимъ о ея готовности просид?ть такимъ образомъ хоть до вечера.

Другая, молоденькая д?вушка, стройная, хорошенькая бл?дной, изн?женной красотою растен?я, взлел?яннаго въ с?верныхъ теплицахъ, сначала бросилась было на диванъ, потомъ встала н оперлась на окно, глядя въ ясное небо и з?вая немилосердно. Ея изящный дорожный костюмъ былъ далеко не въ такомъ порядк?, какъ у ея спутницы; темные, большiе, способные блистать и оживляться, глаза, смотр?ли апатично и вяло. Она казалась и сонной, и усталой, и сильно скучающей…

Но вотъ она остановила вниманiе своей чопорной спутницы, з?внувъ особенно аппетитно, и тотчасъ лицо ея оживилось лукавой усм?шкой. Подм?тивъ на себ? ея удивленно-укоризненный взоръ, она откинула движенiемъ руки и головы русый локонъ, выбившiйся изъ-подъ шляпки и сдержавъ усм?шку, оживившую вс? тонкiя черты ея необыкновенной прелестью, сказала по англiйски:

– Вы боитесь, чтобы я не вывихнула себ? челюсти, миссъ Джервисъ?

– Я удивляюсь, что Марья и Иванъ д?лаютъ тамъ такъ долго? – вм?сто отв?та зам?тила англичанка. – Неужели въ отел? не получена телеграмма, и за нами не прислали коляски?

Какъ-бы въ отв?тъ ей въ комнату вошла краснощекая горничная и благообразный лакей.

– Пожалуйте! – сказалъ онъ. – Вещи сданы и отправлены въ Лондонскую гостиницу. Коляска подана.

– Ну и прекрасно!.. Пойдемте, миссъ Джервисъ. Маша! Бери вещи и мою сумку, пожалуйста. Вотъ она тамъ, на спинк? стула… Все плечо мн? оттянула!.. Дай только зонтикъ.

– Разв? вы не над?нете другой перчатки, miss Vera?

– А вы считаете это необходимымъ, miss Sarah?

– Оh! Мiss. Вы сами это знаете.

– Охъ! Знаю-ли?.. А впрочемъ, чтобъ вамъ сд?лать удовольствiе… Ну! Идемте.

Открытая коляска помчала ихъ по Пушкинской улиц?, къ набережной.

– Хорошенькiй городъ!.. Очень хорошенькiй городъ! – одобрительно повторила В?ра Аркадьевна Ладомирская, смотря по сторонамъ.

– Одесса прелести какой городъ! – подтвердила ея балованная субретка.

– Да!.. В?дь я и забыла, что ты жила зд?сь прежде, Маша. Чтожъ въ ней особенно хорошаго?

– Да все-съ! Особливо теперь, какъ вс? дачи и вс? Фонтаны въ цв?ту.

– Какъ фонтаны въ цв?ту? – засм?ялась барышня. – Разв? вм?сто воды фонтаны зд?сь бьютъ цв?тами?

– Не цв?тами-съ и даже фонтановъ н?ту совс?мъ, а такъ загородныя м?ста, гд?, значитъ, самыя лучшiя дачи, – Большой, Среднiй и Малый фонтанъ прозываются.

– А! Вотъ что. И хороши он?, эти дачи?

Горничная приня