Сполохъ и майданъ (Отрывокъ изъ романа времени Пугачевщины)

Евгений Андреевич Салиас-де-Турнемир

Отрывок из исторического романа Е.А. Салиаса «Пугачевцы» в оригинальной орфографии.

Евгенiй Салiосъ

Сполохъ и майданъ (Отрывокъ изъ романа времени Пугачевщины)

…XV

Ночью лунной ?дутъ два казака на коняхъ. Уже давно они въ пути, давно вы?хали изъ Каинова-Гая и безъ конца степь необозримая, и все въ ней молчитъ, притаилось. Межь небомъ и землей тишь чудесная, да птицы; ни зв?ря, ни челов?ка, ни единаго вопля, иль вздоха… Синяя степь да лунное небо, да два казака на коняхъ.

– Богу-Господу молиться тутъ важно! вымолвилъ старый б?лобородый Макаръ. Я съизмала въ храмахъ не охотникъ молиться, гд? народу много. То-ли д?ло въ степи-матушк?… А ты, молодецъ, какъ посудишь? Молодой всадникъ тряхнулъ головой.

– Старина! Т?ло твое захир?ло, въ гробъ просится, ну, у тебя въ голов? и молитвы. Молодому казаку въ степи этой подстать проскакаться иль п?сню лихую затянуть про кралю свою… звонкимъ голосомъ сказалъ молодой русый.

– Кралю?!..

– Такъ молвятъ, старина, въ Литв?… Краля, алъ казачка, зазноба д?вица, что плачетъ по теб? воспоминаючи.

– А былъ ты въ Литв? долгонько знать?

– Еще десять м?сяцевъ накинь – годъ будетъ!

– Ты… чаю… самъ-отъ ляхъ… хоть и казацкая одежа на теб?. Молодой шевельнулся, – но только перебралъ повода въ другую руку.

– Изъ Литвы – такъ и ляхъ! Эхъ, старинушка!

– А коли н?тъ, такъ скажись, откуда родомъ?

– Изъ матери родимой!

– Не сказывай, Господь съ тобой. Ну, а путь твой каковъ, молодецъ? Не взыщи – званья теб? не в?даю.

– Званье мое – проходимецъ, а путь мой, старинушка, окольнiй; отъ батюшки-л?са къ матушк?-степи съ поклономъ.

– Слыхали мы такъ-то…

– Назвался языкомъ, ну и кажи дорогу на Узени, а куда мн? съ конемъ путь лежитъ, да нелегкая несетъ, того, старина, в?дать теб? можетъ не подъ-силу. Будь теб? годовъ помен?е, открылся бы я во всемъ, а въ старыхъ потребы н?тъ… Одно любо мн?, что в?ры ты старой.

Макаръ тоже шелохнулся и зорко глянулъ.

– А по чемъ судишь, прохожiй челов?къ?

– Отрицаешься что-ли?..

– Гр?ха сего на душу не приму… Да почто мн? и таиться… степи наши ни разумомъ, ни окомъ не см?ришь… а т?снители и гонители степи не жалуютъ.

Замолчали всадники и про?хали такъ немало; только копыта коней стучали по земл?, да зв?здочки моргали съ неба…

– Подлинно-ли бывалъ ты въ столиц?, старина, какъ сказывалъ на роздых??

– По наряду, службу несъ… Ходилъ противъ нехристей, бывалъ и въ столиц?.

– И видалъ, сказываешь, государя покойнаго, Петра ?едорыча?…

– Царство небесное ему батюшк?, самолично отв?тствовалъ ему… Когда изволилъ окликнуть: "Съ какой стороны, молодецъ?" "Съ Узеней, ваше величество!" крикнулъ я таково-здорово!

– А много-ль на Узеняхъ кто видалъ государя?..

– Сказываю опять теб?: одинъ я… Посему и почетъ мн? на дому великъ, что одинъ я бывалъ въ столиц?.

И снова смолкли всадники… И вплоть до зари не молвили слова.

Тихо подвигались кони по степи и въ дремот?, одол?вающей очи, тихо покачивались на с?длахъ ?здоки утомленные.

Сползъ тихонько съ неба на землю золотой м?сяцъ и закрасн?вшись ушелъ въ землю за окраиной степи… Зард?лась заря алая, ясная.

В?терокъ пронесся св?жiй и шевельнулъ стариковой бородой с?дой, свиснулъ надъ ухомъ молодца, встряхнувъ полой его кафтана и стихъ, и умчался далече… Знать къ морю Каспiю, персидскiя суда по волнамъ гонять!..

Скоро вспыхнула вся степь раздольная, словно пожаромъ краснымъ охватило ее… Глянулъ на конц? земли царевичъ всесв?тный и пошелъ подыматься, тихо и плавно, въ высокое небо, раскидывая лучи безчисленные по доламъ, р?камъ и дубровамъ; зарумянилась степь, горитъ, сiяетъ… Но все молчитъ недвижимо и безжизненно… Загор?лись алымъ огнемъ кони и всадники. Снялъ старикъ съ б?лой головы шапку и заправивъ за ухо кудри с?дые, перекрестился три раза.

– Новый денекъ Господь увид?ть сподобилъ. Что не ломишь шапки, молодецъ, прохожiй челов?къ, аль на твой обычай не гоже оно?!

Русый незнакомецъ только прищурился отъ луча яркаго, что прыгнулъ ем