Сулус

Георгий Иванович Чулков

Произведение Г.И. Чулкова «Сулус» рассказывает о таежной жизни.

Георгий Иванович Чулков

Сулус

I

У нея – косые глаза и толстыя губы, и якутскiя скулы круглятся, какъ два яблока, на матовомъ лиц?. Но что-то прiятное св?тится и въ ея глазахъ, и въ нескромныхъ губахъ, и прiятно смотр?ть на ея молодую грудь.

Теперь л?то, и она ?детъ на луговину верхомъ на бык? съ важностью, какъ настоящая хозяйка-хотунъ, – но все это вздоръ: у нея н?тъ мужа, ей четырнадцать л?тъ и она еще не спала ни съ однимъ парнемъ. Изъ подъ б?лой рубахи видны полныя икры, запыленныя золою камелька. Она бьетъ голыми пятками быка и тянетъ его за поводъ, продернутый черезъ ноздри.

Сегодня – л?то, третьяго дня была весна, а дней пять тому назадъ повсюду еще лежалъ сн?гъ, и на Медв?жiй Косогоръ нельзя было взобраться: такъ онъ весь обледен?лъ. Теперь на косогор? цв?тетъ жара и весь онъ зачервонился.

Пять дней тому назадъ мы еще ходили въ камосахъ, въ зайц?, прятали носъ въ майтрукъ. Вдругъ изъ-за р?ки поднялось ярое солнце. Было весело слушать, какъ звен?ла и ухала весна.

На берегахъ тянулись вверхъ ледяные сталактиты, таяли и лет?ли паромъ вдоль по теченью, а межъ камней что-то плескалось и см?ялось: какъ будто какое-то п?нное русалочье отродье разыгралось на новомъ солнц?.

Какъ будто судьба развязала широколетныя крылья весенней птиц?, – и вотъ она освобожденными. крыльями шумитъ надъ нами.

Когда я выползалъ изъ моей юрты на св?тъ Божiй, сердце сладостно ныло отъ любви. Идешь по сырой земл? – и глупо, и стыдно отъ весенняго чувства. Одинъ разъ, спускаясь къ р?к?, я упалъ на влажную землю и весь испачкался грязью, нечаянно провелъ рукой по лицу, и на лиц? осталась темная полоса; и было см?шно и радостно это весеннее паденье.

Теперь земля уже сухая, ее обв?ваютъ тонкiе запахи молодыхъ травъ, и когда я зашелъ въ юрту Захара, мн? было странно услышать иной мертвый запахъ: тамъ лежитъ т?ло его жены: она вчера умерла въ родахъ.

Покойницу обернули въ холстъ и повезутъ къ отцу Николаю: это верстъ за восемьдесятъ. Повезутъ на быкахъ, медленно. По дорог? на станкахъ будутъ ?сть лепешки, похожiя на землю, и пить зеленую, пьяную арги. На другой тел?г? повезутъ теленка. Это – отцу Николаю за требу.

Но Богъ съ ней, со смертью!

Въ ста шагахъ отъ меня лежитъ озеро. Оно темно зелен?етъ, а вокругъ него в?нкомъ плетутся таежные ирисы, бл?дные и больные.

Еще недавно озеро было покрыто льдомъ, и мы ловили на немъ рыбу, прорубая проруби и протаскивая неводъ подъ водой. Наловивъ рыбы, якуты плясали съ якутками, тутъ же на льду, попарно, и опьяняли себя монотонной и жуткой п?сней.

Я вид?лъ Сулусъ. На ней была кухлянка съ узоромъ на подол?. Проходя мимо, она слегка толкнула меня локтемъ и щелкнула языкомъ, какъ хорошая с?верная дикарка.

Я живу зд?сь уже пять л?тъ, но зам?тилъ Сулусъ только въ прошломъ году. Она тогда была совс?мъ д?вченкой, сид?ла передъ камелькомъ нагая, посреди другихъ голыхъ ребятъ, гр?ла у огня свои темныя бедра. Я подарилъ ей баночку засахареныхъ грушъ, которую мн? привезъ товарищъ изъ города, и она тотчасъ же ихъ вс? съ?ла, забавно облизывая губы и выставляя б?лые и четкiе зубы.

Сулусъ значитъ зв?зда. И въ часъ ночной, въ часъ зв?здный, когда я смотрю на с?верное небо, я вспоминаю о моей Сулусъ.

Она немного понимаетъ по-русски, и когда я говорю ей: «я тебя люблю, Сулусъ!» – она см?шно шевелитъ пальцами и такъ сверкаетъ своими косыми глазами, что кажется, будто она хочетъ меня съ?сть.

У Захара умерла жена, и теперь у него въ дом? только одна Сулусъ и работники. Захаръ не изъ очень богатыхъ, но все таки тойонъ: сидитъ у камелька, л?нится и куритъ трубку. Лицо у него безбородое, безусое, и онъ ужасно похожъ на Ренана, если в?рить гравюр?, какую я вид?лъ въ одной книг?.

Захаръ настоящiй якутъ: онъ любитъ поговорить и послушать. Когда я встр?чаюсь съ нимъ, онъ по обычаю говоритъ: «капсе, дагоръ», – что значитъ: «разсказывай, прiятель!» – и вотъ я разсказываю ему о томъ, что д?лается по ту сторону Амги, потому что я часто у?зжаю туда охотиться. Иногда я привожу ему лисицу, и онъ ласково треплетъ меня по плечу и на