Страница прошлого

Владимир Михайлович Шулятиков

«…Писарев и Добролюбов противопоставлялись, таким образом, один другому, как два писателя, не имеющие между собой решительно ничего общего, как представители двух безусловно враждебных друг другу направлений: в одном видели только крайнего индивидуалиста, в другом – только народника.

Но, на самом деле, справедливо ли подобное категорическое противопоставление? Так ли далеки друг от друга оба корифея русской публицистики и литературной критики «реформационной» эпохи?…»

Владимир Шулятиков

Страница прошлого

(По случаю сорокалетней годовщины со дня смерти Н. А. Добролюбова)

«Мы отреклись от писаревщины, мы вернулись к заветам Добролюбова, – говорили передовые люди конца шестидесятых и начала семидесятых годов. – Если Писарев учил нас заботиться исключительно о собственном развитии, учил быть черствыми эгоистами, то Добролюбов указывал нам на наши более высокие обязанности – напоминал нам о нашем долге по отношению к народу».

Писарев и Добролюбов противопоставлялись, таким образом, один другому, как два писателя, не имеющие между собой решительно ничего общего, как представители двух безусловно враждебных друг другу направлений: в одном видели только крайнего индивидуалиста, в другом – только народника.

Но, на самом деле, справедливо ли подобное категорическое противопоставление? Так ли далеки друг от друга оба корифея русской публицистики и литературной критики «реформационной» эпохи?

Относительно Писарева в настоящее время доказано[1 - См. статью Владимира Каренина в «Научном Обозрении», 1900 г.], что он вовсе не был таким крайним индивидуалистом, который бы с презрением относился к общественным вопросам, душевный мир которого был бы закрыт для возвышенных альтруистических чувств и порывов. Мнение о том, будто он проповедывал черствый эготизм, можно считать легендой.

В свою очередь, Добролюбов не в такой степени чужд индивидуалистических тенденций, как обыкновенно принято думать.[2 - Указания на его индивидуализм мы находим в статье г. Рафаилова: «Система правды и наши общественные отношения» (в сборнике «На славном посту»). – Касаясь Добролюбовской теории «эгоизма», г. Скабичевский не придает этой теории серьезного значения, старается доказать, что, провозглашая ее, Добролюбов лишь самому себе противоречил. (См. «сочин.» А. Скабичевского, т. I, стр. 163, и «Историю новейшей русской литер.», стр. 72).]

Напомнить читателям о нем именно, как о теоретике индивидуализма, как о непосредственном предшественнике Писарева, – такова цель, которую мы ставим себе на нижеследующих страницах.

I

«Подросли новые люди, для которых любовь к истине и честность стремлений уже не в диковинку. Те понятия и стремления, которые прежде давали титул передового человека, теперь уже считаются первой и необходимой принадлежностью самой обыкновенной образованности… Встречая человека так называемого прогрессивного направления, теперь никто уже не предается удивлению и восторгу, никто не смотрит ему в глаза с немым благоговением, не жмет ему таинственно руки и не приглашает шепотом к себе, в кружок избранных людей, – поговорить о том, что неправосудие и рабство гибельны для государства, Напротив, теперь с невольным, презрительным изумлением останавливаются перед человеком, который выказывает недостаток сочувствия к гласности, бескорыстию, эмансипации, и т. н. Теперь даже люди, в душе не любящие прогрессивных идей, должны показывать вид, что любят их, для того, чтобы иметь доступ в порядочное общество».

Так характеризовал Н. А. Добролюбов ту аудиторию, к которой обращался со своими критическими статьями: он имел перед собою «новое», «молодое» интеллигентное общество, необыкновенно многочисленное, одушевленное самыми благими стремлениями. Перед столь многочисленной и столь прогрессивно-настроенной аудиторией до тех пор не приходилось выступать ни одному из известнейших критиков публицистов (за исключением автора «Очерков гоголевского периода – учителя Н. А. Добролюбова»).

Но Н. А. Добролюбов не обольщался внешним, столь отрадным видом своей аудитории. На «молодое» интеллигентное общество он см