Жуки в муравейнике

Николай Михайлович Романецкий

«Небо здесь было низкое и какое-то твердое, без этой легкомысленной прозрачности, намекающей на бездонность космоса и множественность обитаемых миров, – настоящая библейская твердь, гладкая и непроницаемая. Твердь эта несомненно опиралась на могучие плечи местного атланта и равномерно фосфоресцировала. Ластик поискал в зените дыру, пробитую кораблем, но дыры там не было – там расплывались только две большие черные кляксы, словно капли туши в воде. Ластик распахнул люк настежь и соскочил в сухую траву…»

Николай Романецкий

Жуки в муравейнике

– А страх, как вы понимаете, майор, эмоция, прямо вытекающая из инстинкта самосохранения, а потому фундаментальная, – сказал полковник Димов. – Так что расследование надо провести в наикратчайшие сроки.

– Есть провести расследование в наикратчайшие сроки. – Следователь Мазур встал, дернул по уставу подбородком и покинул кабинет начальника УБЭП.

Полковник мог бы и не вспоминать о страхе – любому полицейскому чиновнику ясно, что граждане не должны бояться друг друга. Это стало бы капитальным нарушением стабильности общества, а по конституции стабильность – превыше всего.

Впрочем, начальству позволено многое. В том числе и банальности. Ибо начальство – как фундаментальная эмоция. С которой не борются по определению…

Спустившись этажом ниже, Мазур сел за свой рабочий стол, надел на голову обруч инфообменника, ввел пароли, запросил из секретной службы Управления собранные материалы и принялся изучать дело.

Сменяли друг друга картинки с натуры, доклады оперов и отчеты судмед– и прочих экспертов.

Убита на сей раз женщина. Установить личность, как и в предыдущих случаях, невозможно – голова и кисти рук сожжены. По видимому, лучом скорчера. Так что ни сканирование мозга, ни дактилоанализ не помогут.

Дело затрудняется еще и тем, что, как и в предыдущих похожих случаях, заявлений об исчезновении граждан не поступало.

На первый взгляд, очередной глухарь…

С другой стороны, все не столь безнадежно. В соседних районах города неопознанные трупы давным-давно не появлялись. А тут – три случая, и все в одном районе, в его, Мазура, рабочей зоне ответственности.

Это о чем-то говорит. Надо только сообразить – о чем.

Первым делом Мазур запросил через закрытую сеть министерства внутренних дел данные об исчезнувших гражданах по всей стране.

Среди нормальных людские потери вообще не числились, среди эмоциолистов был один исчезнувший и один погибший, но оба мужского пола.

Таким образом, женщины, убитой в районе ответственности Мазура, вообще не существовало. Если только она была не лагерница. Или, как они себя называют – приютская…

Вообще говоря, раз труп обезличен, значит, преступники не хотели, чтобы его можно было идентифицировать. Значит, данные погибшей женщины где-то все-таки хранятся. Либо они сфальсифицированы.

Но нормальные операторы информационной сети фальсифицировать личные данные гражданина не станут – это очень серьезное нарушение закона.

Таким образом, получается, что наиболее вероятным местом регистрации погибшей является один из эмоциолистских приютов. А туда у простого следователя УБЭП прямого выхода нет. Тут надо обращаться с рапортом к начальству.

Но пойти на это, не отработав предварительно все другие возможные направления розыска, означает гарантированно попасть в приказ о наказаниях за оперативные упущения.

А посему сначала прикинем иные пути. Скажем, зайдем с противоположной стороны.

Для чего в районе могла появиться неизвестная эмоциолистка? Какие у нас имеются области деятельности, связанные с необходимостью привлечения эмоциолистов?

Государственный университет… Студия по производству релакс-фильмов, принадлежащая министерству пропаганды… Всё это – весьма серьезные учреждения, которые преступной деятельностью не занимаются по определению. Им просто незачем. Там зарплаты – не чета следовательской. Как говорится, работники сыром в масле катаются… Ведь им приходится заниматься деятельностью, крайне важной для стабильности государства. Одни ведут исследован