«Эсфирь», трагедия из священного писания...

Александр Александрович Бестужев-Марлинский

Разбор перевода трагедии Расина "Эсфирь", выполненного П.А.Катениным.

Александр Александрович Бестужев-Марлинский

"Эсфирь", трагедия из священного писания

в трех действиях, в стихах,

сочинение Расина, перевод с французского [1 - Первый перевод «Эсфири» в стихах вышел в 1795 году. Он недурен, но писан обветшалым языком.]

* * *

Удивительно, почему перевод «Эсфири»,[2 - Перевод трагедии Расина «Эсфирь» (1816) был выполнен П. А. Катениным в соответствии с его эстетическими установками на «простонародность» и «славянщину». В своей рецензии на перевод Бестужев высмеял стилистическую систему Катенина, ополчаясь главным образом против его лексики.] наделавший много шуму в городе в эпоху своего появления, и о котором теперь воспоминают только тогда, когда видят его на сцене, никем не удостоен разбора – хотя из уважения к подлиннику. Известно, что Расин написал трагедию сию для детского театра и она, по плану, завязке и характерам, принадлежит к слабейшим произведениям знаменитого автора; но прекрасные стихи, особенно в лирическом роде, в ней встречающиеся, ставят оную наряду с хорошими трагедиями. Из сего видно, что в переводе ее надлежало преимущественно стараться о сохранении сей прелести. Русский переводчик, вероятно, мог бы перевесть «Эсфирь» гораздо лучше. В доказательство сего приведем некоторые места его перевода; любопытные могут сличить их с оригиналом:

Кичливый Артаксеркс рабу свою венчал,

И гордый перс к ногам еврейской дщери пал.

Или:

А я, гнушаясь лжи и лесть оставя им,

Молилась господу и плакала пред ним.

Или:

Скучая почестьми, сама себя ищу,

К стопам предвечного с мольбою повергаюсь

И смертных суетных забвеньем наслаждаюсь.

Брега священны Иордана!

Любимы господом поля!

Наследье древня Ханаана,

Чудес обильная земля!

Высоки холмы, тучны долы,

Издайте гласы и глаголы:

Навек ли мы отчуждены

Драгия отчия страны?

Или:

И в бегстве не найдут спасенья,

И мраз и глад им путь препнет,

И ангел божий, ангел мщенья

Мечом бегущих поженет.

(Сей строфы нет в подлиннике.)

Или:

Напрасно смертию закона глас грозил,

В ней сердце верой возгорело;

Она на смерть дерзнула смело,

Рекла, и бог благословил.

Свлеките с выи узы плена

И со главы стрясите прах;

Взыграйте, Яковли колена,

Воспойте господу в псалмах;

Отверст вам путь: бегите вскоре

Чрез горы, реки, степь и море;

Стекитесь все в единый лик,

Взнесите все до неба клик:

«Господь велик!»

В сих, и еще некоторых, впрочем весьма немногих, удачно переведенных стихах и хорах заключаются красоты перевода; все остальное есть почти беспрерывное сцепление непростительных ошибок против вкуса, смысла, а чаще всего против языка, не говоря уже о требованиях поэзии и гармонии. Здесь прилагаем немногие образчики таинственного наречия г. переводчика. Например, Элиза в 1 явл. I действ. говорит следующее:

Оплакав ложну весть о смерти я твоей.

Но об вестях не плачут, а оплакивают кого-нибудь по вестям, ложным или справедливым, как случится. Например, если б сказали: «„Эсфирь“ дурно переведена», то мы сожалели бы о самой вещи, а отнюдь не о рассказах.

…Жила отчуждена от общества людей.

Вероятно, не зверей. Если сказано: от общества, то смысл полон, и потому не должно прибавлять людей; ибо одни человеки живут в обществе; звери бегают стадами, птицы летают станицами и так далее. У нас говорится: общество людей ученых, самолюбивых и проч., но без прилагательного имени речение: общество людей никогда не употребляется.

…И слез твоих предмет седящим на престоле.

Не по-русски. Слезы не могут иметь предмета, но причина их существовать должна. Предмет относится только к понятиям отвлеченным, причина большею частию к действиям физическим, и потому говорят: предмет любви, но предмет слез – галлицизм.

В следующем стихе нет полного смысла:

С престола и одра казнил ее изгнаньем.

У Расина

La chassa de son frone, ainsi que de son