Утро новой эры

Алексей Алексеевич Доронин

Черный день #3

Продолжение культовой саги «Черный день».

Люди веками сочиняли сказки про ад, пугали друг друга преисподней, боялись угодить туда после смерти. Однако ад пришел к ним сам. Вернее, люди создали его на Земле своими руками. Буквально за несколько часов. И не было никаких всадников Апокалипсиса, с их ролью прекрасно справились крылатые ракеты и аэрокосмическое оружие.

Вместо кипящих котлов со смолой – ядерная зима, вместо железных крючьев и раскаленных сковород – пытки голодом и холодом, а место чертей заняли сами люди, истребляющие друг друга за банку консервов и горсть патронов.

Однако и в преисподней, оказалось, можно выживать. Что было, не исправишь, надо начинать все заново. Ад не может длиться бесконечно, человечество стремится возродиться, начать все сначала, с чистого листа. И каждому человеку предстоит найти свое место в новой жизни.

И начала свой отсчет новая эра. Идет первый год первого века, считая от Черного Дня.

Александр Доронин

Утро новой эры

Одиноко незрячее солнце смотрело на страны,

Где безумье и ужас от века застыли на всем,

Где гора в отдаленье казалась взъерошенным псом,

Где клокочущей черною медью дышали вулканы.

Были сумерки мира.

Но на небе внезапно качнулась широкая тень,

И кометы, что мчались, как волки, свирепы и грубы,

И сшибались друг с другом, оскалив железные зубы,

Закружились, встревоженным воем приветствуя день.

    Николай Гумилев

Интермедия 1. Панорама

Когда Эбрахаму Сильвербергу доложили о находке, он был в бешенстве. Но длился приступ иступленной ярости не больше пяти минут. Его психика давно стала инертной, и эмоции не держались долго; это же он замечал в последнее время за другими. К тому времени, когда нарушителя привели к нему, ярость капитана сменилась обычной апатией, а про желание первым делом тряхнуть недоумка как тряпичную куклу он и вовсе забыл.

Жалкий идиот. Естественно, этот Брешковиц не мог предполагать, что все, что он вытворял наедине, не оставалось тайной для командования, и что священное privacy на борту грубо нарушалось. Никто из экипажа, кроме капитана и старшего помощника, не знал, что во время переоборудования в Испании в каждой каюте была установлена скрытая камера. Изображение с них не отслеживалось в режиме реального времени (хотя для профилактики самоубийств и это первоначально делалось). Но при возникновении подозрений можно было просмотреть запись за любой из последних дней. А подозрения возникли.

Взять хотя бы остекленевший взгляд, с которым калифорниец часто приходил на мостик. Или тот случай, когда он ночью разговаривал сам с собой, будто беседовал с кем-то по телефону. Половину свободного от вахт времени он проводил в комнате отдыха, где смотрел старые комедии – с убранным до минимума звуком. Смеялся до слез, глядя на безмолвные выкрутасы Джима Кэрри или Майка Маерса, один в пустом зале.

Кого же этот долбанный Центр Национального Спасения прислал?

– Как это понимать? – только и спросил капитан, когда Роберта привели к нему в каюту. Джон Ковальски, старший помощник, выполнявший на борту функции блюстителя закона – дюжий поляк – встал за спиной нарушителя режима, хотя вряд ли в том была необходимость. Вид у пойманного с поличным был спокойный, глаза не бегали. Он, казалось, ожидал этого со дня на день и давно смирился со своей судьбой. Капитан не думал, что тот способен схватить со стола ножницы и всадить ему в грудь.

Он потряс перед лицом Роберта Брешковица пакетиком с белым порошком.

– Вы, надеюсь, не будете отрицать, что это ваше?

– Это мое… сэр.

– Когда вы начали?

– Еще в Австралии. Каждый снимает боль, как может.

– В медпункте вам могли назначить антидепрессанты. А вы, похоже, нашли кое-что посильнее, чем прозак. Знаете, хоть вы и гражданский специалист, я могу отдать вас под трибунал. Черт побери, согласно новым полномочиям я и сам могу вышибить вам мозги. Понимаете?

Мерзавец кивнул. «Если вы считаете нужным», – говорил его взгляд. Он знал, что незаменим.

Хорошенький выбор. Доверить ядерное оружие неуравновешенному человеку или провалить задание. Этот гражданский,