Русская интеллигенция и национальный вопрос
Максим Антонович Славинский
«…Живая волна национальных движений, глубоко всколыхнувшая все окраины империи, не прошла бесследно и для ее исторического ядра – великорусского народа и его интеллигенции. На наших глазах создались справа многочисленные националистические организации, вошедшие в состав Союза русского народа, Всероссийского национального союза и др. Политический центр – октябристские и близкие к ним иные общественные группы, не поднявшие отчетливого флага, попеременно воодушевляются то чисто национальными, то грубо националистическими чувствами, как это было, например, в деле аннексии Боснии и Герцеговины, в вопросе о неославизме и в других более мелких случаях. …»
М.А. Славинский[1 - Славинский Максим Антонович 1868(?) – 1945(?) – журналист. Редактор-издатель ежедневной политической, экономической и литературной газеты «Свобода и право» (Киев, 1906), проводившей программу кадетской партии. Издание было закрыто по определению Киевской судебной палаты. Редактор-издатель возобновленной газеты «Русская мысль» (Клев, 1906). Редактор столичного еженедельного общественно-политического и литературного журнала «Украинский вестник» (СПб., 1906), позже – секретарь редакции журнала «Вестник Европы».]
Русская интеллигенция и национальный вопрос
1910 г.
I
Мы живем под знаком чрезвычайного оживления национальных и националистических чувств у всех народов, населяющих Российскую империю.
На всем пространстве северных, западных и южных окраин государства, с населением в несколько десятков миллионов, с территорией, равной нескольким европейским королевствам, бродят, наливаются и зреют все оттенки и все разновидности национальных движений. Эта, наиболее близкая к Европе и по смежности, и по культурным воздействиям, часть империи в последние годы стала как бы лабораторией, в которой производятся всякого рода национальные и националистические опыты, удачные и неудачные, рискованные и безопасные и, во всяком случае, чреватые по возможным, естественным и неизбежным последствиям своим.
На крайнем севере, в двух шагах от имперской столицы, находим Финляндию, национальное развитие которой, стройное и законченное в своем эволюционном подъеме, до самого последнего времени шло почти вне зависимости от общего течения дел в империи. Ныне эта наиболее европеизированная окраина, будучи вовлеченной в общий круговорот имперского воздействия, переживает тяжелую стадию напряженного сосредоточения национальных сил.
На Западе, опять-таки в двух шагах у имперской столицы, начинается гирлянда сравнительно небольших народов, проснувшихся почти на наших глазах от векового сна и с живым усердием принявшихся за крайне интенсивную работу национального возрождения. Возрождение этих народов надолго останется, быть может, самым поучительным примером мощи национальной стихии, которая умирает лишь при наличности физической смерти народа, ее творца и носителя. Вековые усилия немецких орденов, беспощадно последовательных в искоренении чужеродных элементов, оказались бесплодными в деле денационализации эстов и латышей, такие же усилия польской государственности разбились о стойкость литовских и белорусских народных элементов. При первой же возможности все эти народы недрогнувшей рукой вписали свои имена в скрижали живых национальностей; сделала это даже летописная Летгола, над именем которой пронеслось несколько столетий полного, казалось, смертного забвения.
Западный аванпост империи занят польским народом, единственной крупной национальностью в России, имеющей за собою в прошлом много веков государственной независимости и государственного бытия в европейском значении этого слова. Мощное национальное цветение этого народа переносит самые жестокие испытания, не теряя своей красоты, здоровой силы и пышной махровости. В настоящее время польский народ, переживший за короткий период последних лет высокую волну национальных надежд и последовавших за ней разочарований, подобрался и застыл в живой неподвижности, концентрируя силы для дальнейшей упорной борьбы за национальные права и национальное существование.
Юг Р