Мужество похвалы

Генри Лайон Олди

Андрей Валентинов

Доклад с семинара-диспута, проходившего на фестивале «Звездный мост – 2009». Посвящен проблеме позитивного взгляда на литературу и хвалебных отзывов.

Андрей Валентинов, Генри Лайон Олди

Мужество похвалы

Хорошее вышло бы начало романа: «Нечасто я соглашаюсь с Татьяной Толстой. Но в этом случае…» Итак, цитата из интервью, взятого у ведущей «Школы Злословия»:

«Такова русская традиция: стонать – это высший шик. Я думаю, что у этого вообще глубокие корни. Заунывные песни-плачи. „Ты гори, догорай, моя лучина, догорю с тобой и я“. Поешь, плачешь, так себя жалко, так себе нравишься. Кроме того, если объявляешь, что русская литература кончилась, или не начиналась, или же она вся насквозь гнилая, – привлекаешь внимание окружающих. Так больные в предбаннике у врача любят демонстрировать язвы, переломы, гнилые зубы, что у кого. Гордятся. А если будешь выступать с заявлениями, что у нас много хороших, интересных писателей, то тебе сейчас же скажут: „Какие писатели? ЭТО писатели? Да какие же это писатели?“ Потому что фыркать – это гораздо более защищенная позиция.

Дело не в том, что у нас нет хороших писателей, а в том, что их слишком много. К ним привыкли, хотят большего, еще большего, еще большего. Воскресни сейчас хоть Шекспир, хоть Данте, хоть Лев Толстой, хоть Набоков – их не то что оплюют, они уже оплеваны, – а просто зевнут, и скажут: ну и что?»

Обратим внимание на странную тенденцию: под критикой стали понимать исключительно негативную оценку произведения. Плач на реках вавилонских ширится, великая княгиня Марья Алексевна по фамилии Интернет разносит его по городам и весям: «Все пропало!» Выйди в свет любая книга – непременно оплюют! Чем лучше книга, тем больше оплюют. «О, фантастика скверная, ты умерла и пахнешь!»

Палаческий характер нашей критики – это, увы, традиция давняя. Хорошей критики в русской литературе было очень мало. Традиция куцая. Легко было Виссариону Белинскому в либеральнейшие годы правления Николая I спокойно разбирать произведения великих и не великих, проявлять объективность, взвешивать на литературных весах и находить негатив даже у Александра Сергеевича Пушкина, не говоря уже про всяких Гюго и Дюма. Времена быстро изменились, и уже в следующем поколении критика из скальпеля стала превращаться в дубину, которой гвоздили идейных и прочих противников. Вспомним, что одним из прародителей нынешнего «стеба» стал небесталанный Писарев, написавший целый цикл статей, где буквально размазал «Евгения Онегина». Такого таланта, как у Писарева, у нынешних нет, хотя злобы побольше.

Фантастике не повезло в особенности. Она вышла на литературную арену тогда, когда критика окончательно отошла от ведомства собственно литературы в ведомство государственное. С определенных времен критика была лишь способом доведения начальственного мнения до малых сих. Причем в самой резкой и нелицеприятной форме. Ответить на критику, поспорить можно было, по сути, единственным методом – хорошо продемонстрированным Маргаритой в известном романе, когда она разобралась с критиком Латунским, написавшим некорректную статью про Мастера и его творения. И то отомстить удалось лишь при помощи Воланда.

Мерзавец Латунский, в отличие от большинства сегодняшних критиков, роман, по крайней мере, прочел. Сейчас и этого не делается. Некая литературная дама на научную конференцию приготовила доклад по современной фэнтези, не прочитав ни одной книги. Ее спросили: «Как же так?!» Дама ответствовала: «Ну, постояла у лотка, посмотрела на обложки». При этом она совершенно не смущалась. Таков метод работы. Когда в прессе попадаются критические статьи, подписанные известными фамилиями «зоилов», то, углубившись в текст, убеждаешься: человек ничего не читал. Или читал очень мало. Чаще всего возьмут одну-две книги и делают выводы по всему направлению фантастики. И считают себя профессионалами. Одно юное дарование утвердительно заявило в адрес дуэта Дяченко: «Вы много пишете об инопланетянах…»

Куда дальше?!

Критики из числа читающих фантастику тоже есть. Но у