Малиновый пеликан

Как писатель-сатирик, Владимир Войнович занимает особое место. Во-первых, он писатель-сатирик действующий. Во-вторых, предметом его сатиры являются политики ─ тоже действующие и, надо заметить, действующие в непосредственной от писателя близости. Это, как вы понимаете, и волнительно, и даже опасно. В-третьих, Войнович ─ классик современной литературы, чьим «Чонкиным» зачитываются миллионы. И хотя писатель разменял девятый десяток лет, его роман «Малиновый пеликан» ─ произведение с точеной формой и свежим содержанием.

Анализируя происходящее, фиксируя его причины, а не только последствия, писатель творчески переосмысляет действительность. Однако сконструированный им миф не затмевает своим блеском реальность, а ведь именно этим часто грешат произведения Пелевина, Сорокина, Быкова. Фирменная сатира Войновича имеет и другое достоинство. Едкая и бескомпромиссная, она парадоксальным образом сочетается с мягкой снисходительностью к человеческим слабостям, с человеколюбием, не позволяющим писателю возвеличивать себя над толпой. Не уничижая себя, автор не забывает и о «правиле Мюнхгаузена»: «Серьезное лицо — еще не признак ума, господа! Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица». Войнович и по отношению к себе в высшей степени ироничен, что позволяет ему избежать холодного пафоса обличения.

Легкий слог, обманчивая несерьезность, сцены, над которыми многие будут хохотать до слез. Однако же выводы, которые делает Войнович о будущем «великого свободолюбивого и терпеливого народа-налогоплательщика», безжалостны.

Герой романа «Малиновый пеликан», пожилой писатель Петр Ильич Смородин наслаждается тихим, далеким от эпицентра общественных треволнений бытием в поселке «Ленинский путь». Но лесной клещ, впившийся в человеческое тело, отравляет писателю существование и заставляет искать помощи у врачей. И поскольку извлечь пакостное членистоногое могут только в «Склифе», «скорая» с Петром Ильичом на борту отправляется в Москву. Путешествие укушенному писателю предстоит непростое. Вдобавок говорливая врач выдаст пациенту страшную тайну: оказывается, в НИИ гомоорнитологии и вневидовой трансформации имени Андропова готовятся вывести новый вид человека! Да и человека ли вообще?

*

****

Цитаты:

«Я, хотя формально и не считаюсь иностранным агентом, по существу давно им практически являюсь, распространяя провокационные слухи, что там люди живут лучше, чем здесь».

**

"– Чего это ты по ночам бродишь? – спросил я Тимоху. – Не спится, что ли?

– Как же, заснешь! – ответил он с вызовом. – Такую страну просрали.

Это он имеет в виду девяносто первый год, Беловежские соглашения по разделу СССР на отдельные государства.

– Вспомнил, – говорю, – когда это случилось!

– Вот с тех пор и не сплю, – отвечает он.

– И напрасно, – говорю я ему. – Иногда надо мозговой системе давать передышку, а то, глядишь, перегреется".

**

«Мы еще почти ничего не сказали о Вторлигосе. Об этом замечательном человеке говорят, что он, во-первых, не отбрасывает тени, поскольку сам ею является, а во-вторых, не имеет никакого лица. Злые языки утверждают, что он не имеет даже и тела, то есть пустое место. Что-то вроде невидимки. Что сквозь него можно просматривать другие предметы, как сквозь незамутненное стекло. Но это, конечно, ерунда. Я лично его встречал и пытался сквозь него что-нибудь рассмотреть, но у меня ничего не получилось. Собственно, про него много лишнего говорят, у нас вообще, знаете, когда человек поднимается на вершину власти, так в нем сначала находят одни самые высокие достоинства, а потом самые низкие пороки и червоточины. <…> И если Перлигоса еще кто-то как-то боится, то Вторлигоса, можно сказать, вообще за человека не держат и все, кому не лень, насмехаются над ним бесстыже прямо в глаза. Хотя, будучи Вторым, временно исполнявшим обязанности Первого, и относясь к порученному делу ревностно, он оставил после себя глубокий след, который до сих пор некоторые реакционеры тщетно пытаются из нашей памяти вычеркнуть. Главное, он сразу и откровенно сказал жителям нашей страны, что быть здоровым, богатым и сытым лучше, чем бедным, больным и голодным. Это было что-то новое. Революционное. До того мы и сами так думали, но вслух не решались высказать, разве только шепотом, на кухне и сугубо между своими. А тут во весь голос по всем каналам ТВ, и мы поняли, что наконец-то свершилось то, о чем мечтали многие поколения: к власти пришел наш человек, прогрессивно мыслящий, деятельный, реформатор и демократ. Его демократизм проявился в том, что, проводя реформы, он учел мнение не только сограждан, но и братьев наших меньших, и еще более меньших (в смысле меньших, чем меньшие) сестер, то есть наших коров, которые не желали признавать переходы времени с летнего на зимнее и наоборот, в знак протеста мычали и сильно понижали удои. Он отменил зимнее время, сократил количество часовых поясов, и молока у нас стало хоть залейся. Четыре года жили мы по коровьему времени, пока бывший Перлигос опять не стал настоящим и не повернул время обратно к зиме. После чего снова сильно похолодало. Таким образом от всех нововведений нашего реформатора практически больше ничего не осталось, кроме мысли, его пережившей, что все-таки, как ни крути, а быть здоровым, богатым и сытым лучше, чем бедным, больным и голодным».

**

"– Что? – обеспокоенно вскинулась Зинуля. – Вам кажется, что вы бредите?

– Нет, мне кажется, что он бредит.

– Да, – кивнула Зинуля, – это бывает.

– Что бывает? – встревоженно спросила Варвара.

– Бывает так, что человеку в бреду кажется, что бредит не он, а все остальные.

Я хотел решительно возразить. Но потом подумал, а может, она права. Ведь мне, я должен признать, часто, очень часто кажется бредом все, что я вижу вокруг себя. Бредом кажутся речи первых лиц государства, депутатов, церковных иерархов, прокуроров, судей, рядовых граждан, многие идеи, законы, судебные приговоры кажутся вынесенными людьми, находящимися в состоянии невменяемости. Раньше такое восприятие мира не казалось мне выходящим за норму, а теперь я вдруг подумал: если мир кажется мне сумасшедшим, то, может быть, дело не в мире, а все-таки во мне?"