Тайна гувернантки

Эмилия Остен

Эмбер не знала родительской любви: с детских лет ее воспитывала тетка, то баловавшая девочку, то отталкивавшая ее от себя. Девушке пришлось самостоятельно пробивать себе дорогу в жизни. Пройдя обучение в пансионе, Эмбер нашла работу гувернантки в одной обеспеченной семье. Сердце ее оставалось спокойным до тех пор, пока она не встретила темноволосого незнакомца с пронзительными синими глазами. Его образ встревожил девушку, она была точно уверена, что между ними – особенная связь, а еще… она не раз видела этого мужчину в своих снах.

Литературная обработка Е.Полянской.

Эмилия Остен

Тайна гувернантки

С благодарностью, Хелен

Глава 1

Англия, 1860 год

– Если лето выдастся хорошим, то вот эти розы красиво расцветут.

– А гибискус!

– Гибискус уж конечно.

Эмбер улыбнулась, прислушиваясь к голосам садовников, и отложила книгу с сонетами Шекспира – читать пока что больше не хотелось. Лучше насладиться теплом раннего майского утра, когда семья Даусеттов еще спит и можно воспользоваться свободным временем. Такие часы Эмбер очень любила. Она старалась вставать пораньше, что вполне закономерно в деревне, и до завтрака прогуляться по саду – сад в Грейхилле был роскошный. Местами аккуратно подстриженные, местами оставленные в первозданной дикости, растения тянулись вверх, цвели, переплетались, окутывая любого вошедшего в сад нежным ароматом. Можно было бесконечно бродить между деревьями по посыпанным гравием или вымощенным известняковыми плитами дорожкам, а затем спуститься по подстриженной изумрудной траве к озеру, чей синий глаз блестел невдалеке.

Эмбер и сама любила возиться в саду, но здесь ей не давали такой возможности. Садовники, коих в Грейхилле насчитывалось пятеро, предпочитали никого не пускать в свои владения и лишь тяжело вздыхали, если видели, как хозяйка срезает розы или маленький наследник случайно затаптывает крокусы. Эмбер, впрочем, учила своего воспитанника аккуратности, любви к природе и уважению к работе других, так что эпизод с крокусами был, пожалуй, единственным. Однако садовники – люди памятливые; и стоило трехлетнему Бруно появиться в саду в сопровождении матери или гувернантки, они настораживались, словно пугливые олени, и внимательно наблюдали за пришельцами из-за кустов.

«Хорошо, что сейчас они не знают о моем присутствии», – подумала Эмбер.

Она прикрыла глаза, наслаждаясь падавшими на лицо лучами солнца; над закрытыми веками словно вспыхивал золотистый ореол, и казалось, что медленно плывешь в этом сиянии. Эмбер любила лето больше других времен года. Все детство она провела на севере Англии, в Нортумберленде, в суровых, овеваемых холодными ветрами краях, где мох и вереск растут на древних валунах, а в лесу, кажется, еще можно услыхать отголоски песен друидов. Туда лето приходило ненадолго, радовало несколькими теплыми днями и исчезало; если ты застал эти несколько дней, считай, что тебе повезло. В остальное время тучи с севера, гонимые ветром, низко летели над головой; иногда из них сыпался холодный дождь, иногда – мелкий снег; и нельзя было отличить осень от зимы, зиму от весны и понять, когда же весна перейдет в летние деньки.

Здесь, по крайней мере, все ясно: вот май, и крокусы уже зацвели, скоро отцветут, говорят садовники; сирень притаилась в листве, готовая брызнуть сочными соцветиями белых, бордовых и сиреневых цветов; тюльпаны, привезенные из Голландии, качают плотными головками. Пчелы с нежным жужжанием носятся от цветка к цветку, свежая зелень так упоительно, так прозрачно светится, и кажется, что весь мир окутан дымкой расцветания – в ней можно идти и идти, словно в самом хорошем сне.

Эмбер открыла глаза и встала: пора возвращаться в дом. Скоро будут звонить к завтраку, а значит, она должна идти. Она сделала несколько шагов по дорожке, затем вспомнила, что оставила на скамейке томик стихов, и вернулась.

«Сколько же все-таки удивительного чуда в сонетах Шекспира», – размышляла Эмбер, шагая по дорожке к дому. Она повторяла про себя строки:

Проснись, любовь! Твое ли острие

Тупей, чем жал