В прицеле черного корабля

Федор Дмитриевич Березин

Огромный черный корабль #4

Они живут на планете беспрерывных ядерных войн. Правда, иногда официально торжествует мир. Но вообще-то это ничего не меняет. Просто тогда войны между империями ведутся тайно.

Суперлинкоры бомбардируют главным калибром спорные архипелаги, а танковые клинья пашут гусеницами атоллы. Где-то в этом споре железа с напалмом мечутся какие-то аборигены. Не беспокойтесь, о них позаботятся специальные службы или конкистадоры-работорговцы.

В большом океане вокруг таятся выведенные природой за миллиарды лет чудища. Не волнуйтесь, это полная ерунда сравнительно с лодкой марки «кишка», способной очищать плацдармы для высадки очередью ядерных снарядов. Что с того, что война тайная? Идет серьезная битва за острова Слонов Людоедов, без термоядерных боеприпасов никак не выгнать с акватории настырных южных антиподов.

В распоряжении героев романа самая совершенная боевая субмарина планеты. Она даже еще более новаторская, чем они могут представить. Но к лучшему ли это?

Ведь по сути, несмотря на вроде бы полную автономность, их подводный крейсер был и остается ударным наконечником флота северной империи. Задачи, которые ставятся им сверху, могут меняться. Неизменным остается одно: им требуется плыть и плыть вперед к новым и новым опасностям. И альтернативы у них не существует...

Фёдор Березин

В прицеле чёрного корабля

А все-таки хорошо, что в этой луже три измерения!

    Лотар-Гюнтер Буххайм «Подлодка»

1. Кратные солнца и корабли

Интересно, вот сейчас там наверху по-прежнему существуют солнца? Или они исчезают, и появляются только когда перископ высовывается вовне? Пыхают сразу все трое, удивительно безинерционно входя в привычный квинтиллион, или сколько там, свечей накала. Точнее, почему трое? Малый компонент у нас изначально выключен, он только подразумевается, эдакий научный казус подвешенный в небеси. И вот значит, бело-желтая красавица Фиоль, вместе с раздувшимся бурым Эрр включаются разом, единовременно с инициацией всего остального, то есть цветастым небом, и серым, а то и зеленоватым, или даже сверкающим золотом – никогда не отгадаешь загодя, хоть меряй здесь, в глубине, с микробной точностью любые из доступным приборам параметров, то ест, температуру, соленость и прочее – цвет все едино другой – совершенно неожиданный. Так вот все это является вдруг и одновременно. И хоть бы раз застать мир на каком-нибудь спотыкании, когда звезды в момент накала, вместо облаков прорези, срез моря замусолен ретушью, типа творец еще не прикинул, чтобы такое с ним сотворить – абсолютный штиль, или все же застелить поверх чуть, самую малость ряби. Или там, как в провинциальном спектакле патриотического союза, когда задремавший и не вовремя очнувшийся актер-солдатик, впопыхах, не вовремя вклинившись, вылетает на сцену с серьезным видом, да еще с фанерной декорацией брашского танка «Циклоп-2», под всеобщий смех и ржание, моментально сводя на нет всю многоактовость трагедии о героях-защитниках Умброфена, мигом превращая ее в смешную до слез комедию. Вот так бы хоть раз, сорвать шторину с мира. Пусть бы откуда не возьмись вынырнула из ничего луна… ну, Мятую лучше не трогать… а допустим луна Странница, и встала по ошибке на место Эрр. Во смеху то… Или пожалуй, тут уж тоже не до смеху. Не хватало еще падения в тартарары всех религиозных верований мира, заодно с осыпанием и без того неустойчивых лесов науки.

В общем, смело считаем, будто никаких звезд и прочих отвлекающих предметов на сегодня не существует, ибо их взаимо-орбитальные кульбиты не имеют для подводного крейсера «Кенгуру-ныряльщик» абсолютно никакого значения. Потому как, что ему до их миллионно– и миллиардокилометровых охватов? Вот эти, тутошние, вернее, отраженные в штурманском экране в параллель невидимому горизонту километры – вот то – да. Или еще более важные, иногда просто смертно важные, вертикальные стометровки – то тоже – да.

И еще всяческая мелочь – психотронные узлы-переплетения взаимоотношений двухсот человек команды, двухсот винтиков большой сверхсложной движущейся машины, состоящей из миллион