О специфике развития русской литературы XI – первой трети XVIII века: Стадии и формации

Александр Николаевич Ужанков

В монографии впервые в литературоведении представлена теория литературных формаций и стадиального развития русской литературы XI – первой трети XVIII века, которая может послужить теоретической основой для построения новой концептуальной истории русской литературы XI–XVIII вв. Рассматриваемый материал обусловил композицию книги: она состоит из теоретической и практической частей. В первой части внимание уделяется проблеме периодизации и стадиального развития русской литературы XI – первой трети XVIII в. и ее литературных формаций. Вторая часть представляет в сжатом виде пример использования выдвинутых теоретических положений при выстраивании истории древнерусской словесности.

Книга адресована как специалистам-медиевистам, так и студентам, аспирантам и всем интересующимся проблемами древнерусской словесности.

В оформлении переплета использован фрагмент иконы Св. апостола Иоанна Богослова

Александр Николаевич Ужанков

О специфике развития русской литературы XI – первой трети XVIII века: Стадии и формации

Светлой памяти моего отца Ужанкова Николая Филипповича посвящаю

Введение

В курсе лекций, читанных в зимнем семестре 1925–1926 гг. в Венском университете, Н. С. Трубецкой констатировал: «Суждения и представления о древнерусской (и допетровской) литературе подчинены совершенно ложным концепциям. Ее, как и всю культуру допетровской эпохи, сравнивают с европейской, судят о ней с этих позиций, в силу чего, разумеется, и понимают ее абсолютно неправильно (курсив мой. – А. У.). К сожалению, такой неверный подход к древнерусской литературе содержится во взглядах самих русских литературоведов. Реформы Петра Великого создали пропасть между допетровской и послепетровской Россией, и новые поколения, пришедшие после Петра, смотрели на все дореформенное как на варварское, примитивное и малоценное. Лишь в начале нашего века, когда была заново «открыта» древнерусская живопись, невероятно высокий уровень иконописи поколебал миф о древнерусском «варварстве» и поставил под сомнение его истинность. Но случившееся с живописью, к сожалению, не произошло с литературой: она и доселе не «открыта»[1 - Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык. М., 1995. С. 544.].

Увы, приходится отмечать, что приведенное выше суждение Н. С. Трубецкого осталось актуальным и в начале XXI столетия.

Открыть древнерусскую словесность – значит проникнуть в смысл написанного сакральным церковнославянским языком божественной литургии, как этот смысл открывался, по Благодати, древнерусскому автору (а практически все древнерусские творения XI–XV вв. можно назвать боговдохновенными), а не как он мнится или представляется нам, т. е. попытаться взглянуть на древнерусские духовные творения и мирскую словесность глазами их создателей и попытаться понять их предназначение в ближайшем культурном окружении эпохи, в которую они были созданы, и, что особенно важно для произведений XI–XVII вв., с учетом религиозного мировоззрения их творцов.

До начавшейся в начале XVII века секуляризации сознания мировоззрение древнерусского книжника было религиозным, и основой для понимания, как отдельного древнерусского творения, так и всей средневековой словесности в целом, служит Православие. Не учитывать это обстоятельство, пренебрегать им, значит сознательно (или бессознательно) уходить от поиска того смысла, который вкладывал древнерусский автор в свое творение, подменяя его современной интерпретацией, а в конечном итоге – удаляться от истины[2 - Четверть века назад, в статье «Влияние церковной культуры на литературные приемы Древней Руси» Р. Пиккио писал: «.. Никакая теория литературы не может быть понята вне единства православного учения. Это учение считалось универсальным и должно было определять поведение человека как в церковной, так и в светской жизни, поскольку и то и другое являлось частью вселенской церкви». И «…еще не стало общепринятым считать, что церковная культура являлась основным источником вдохновения для древне