Ветеран

Дмитрий Самохин

«Утро окрасилось в багрянец осенней листвы. Солнечные лучи выглянули из-за горизонта, скользнули равнодушным взглядом по кроваво-нарядным кронам леса, и укрылись в смущении за серой мутной тучей.

Пробежал по оврагам легкий, невесомый дождик, словно разведчик, собирающий информацию о диспозиции противника. Получасовое затишье, ватной подушкой повисшее над лесом, наступило вослед за прогулкой грибного дождя. Тишина завязла между ветвями деревьев, даже птицы умолкли, точно боялись подать голос, выдавая свое местоположение…»

Дмитрий Самохин

Ветеран

Опасностей, пожаров и буранов

забыть уже не может ветеран;

любимая услада ветеранов —

чесание давно заживших ран.

    И. Губерман

1

Утро окрасилось в багрянец осенней листвы. Солнечные лучи выглянули из-за горизонта, скользнули равнодушным взглядом по кроваво-нарядным кронам леса, и укрылись в смущении за серой мутной тучей.

Пробежал по оврагам легкий, невесомый дождик, словно разведчик, собирающий информацию о диспозиции противника. Получасовое затишье, ватной подушкой повисшее над лесом, наступило вослед за прогулкой грибного дождя. Тишина завязла между ветвями деревьев, даже птицы умолкли, точно боялись подать голос, выдавая свое местоположение.

Рвануло вдалеке громом. Раскатилось эхо над лесом. Полчища туч цвета хаки взяло в кольцо недоумевающее солнце и затянуло светило грязным одеялом. Молнии рассекретили батальон «Альфа – 4» десанта флота «Вторжение», укапавшегося в мокрой гнилой листве, и обрушилось небо на лес грозовыми раскатами, которым вторил залп орудийных расчетов.

Земля взметнулось в небо, оставляя после себя котлованы. Вырванные с корнями деревья лопались в щепу, точно воздушные шарики, упавшие на раскаленную иглу. В лес прокрался пожар, подогреваемый разрывающимися снарядами.

– Нас обнаружили!! – прокричал в ухо Григорию Лукасу комбат Усанов. – Чертов дождь. Чертовы молнии. А могло ведь все получится.

Григорий Лукас вжался плотнее в ненадежную сухость плащ-палатки, пытаясь укрыться от ветра, дождя, молний и пуль противника. В бок уперлось дуло автомата, вгрызаясь под ребра. Григорий заворочался, поправляя оружие.

Первая серьезная операция, до которой допустили новобранца Лукаса. Перед отправлением с базы флота главнокомандующий выступил перед солдатами, которым предстояло окунуться в огненное озеро боя, с пламенной речью. Он пытался зажечь сердца бойцов энтузиазмом, но в лучшем случае ему удалось вызвать слабый огонек от отсыревшей спички, который тут же потух, точно и не вспыхивал вовсе. Главком объяснил поставленную задачу, благословил солдат, встав перед ними на колени и обнажив голову. Между рядами серыми тенями заскользили святые отцы с кадилами и веничками для освящения. Они обрызгали ледяной, но святой водой ряды и уныло зачитали молитву, долженствующую возбудить сердца на яростную битву. Но Григорий почувствовал лишь уныние. Он не хотел умирать, но чувствовал, что подобный исход возможен.

– Где поддержка с воздуха?!! – проорал комбат Усанов радисту, который тут же затрещал в эфир с запросом, укрываясь за вывороченным с корнем деревом. Пуля нашла его. Чиркнула по горлу, перерубая гортань, и голова завалилась на спину. Радист заклокотал и покатился грязным зеленым комком в ров.

– Клять!!! – выругался комбат Усанов. – У нас поддержки хер допросишься, а ихние шпарят по нам с воздуха!! Мы же на виду, как сардина на витрине!! Ты жрал, рядовой, сардины?!!

Лукас мотнул отрицательно головой. Рыба для людей, родившихся на планете Ярославль, была продуктом из разряда непозволительной роскоши.

– А я жрал, рядовой!! Дай Бог, и тебе пожрать доведется!!

Комбат Усанов откатился от Лукаса, собирая, точно еж листву на спину, приподнялся над землей и проорал истово:

– Вперед, сынки!!! На горе нас ждет слава!!!

Он взвился над землей, выпрыгивая вперед. И батальон поднялся за ним, словно волна, грохоча амуницией. Лязгнули снимаемые предохранители на автоматах. И человеческая волна покатилась вверх по склону, оставляя за собой мертвые и агонизирующие тела.

Лукас супротив своей воли поднялся, как все, и, сбросив мешавшую ему плащ