Полное затмение

Виктор Алексеевич Пронин

Банда #6

У следователей, как и у врачей, работы невпроворот. Опытный сыщик Пафнутьев впервые сталкивается с такой жестокой бандой настоящих отморозков. Убийства следуют одно за другим – безжалостные, беспощадные, и, кажется, бессмысленные. Но Пафнутьев уверен – мотивы преступлений должны быть обязательно. И когда он находит эти мотивы, добивается неожиданного результата – в банде начинается процесс самоуничтожения. Никто никому не верит, каждый готов предать, а то и убить бывшего кореша. Пафнутьев ждет, осталось немного времени, скоро бандиты разоблачат сами себя…

Ранее роман выходил под названием «Банда 5».

Виктор Пронин

Полное затмение

В воскресенье вечером дома, в своей квартире, Пафнутьев пребывал в таком состоянии и в таком виде, в каком мало кто его видел и знал. Он был расслаблен, замедлен, босой, в штанах на резинке и в некоем подобии куртки, которую Вика соорудила ему из остатков своего махрового халата – когда-то в молодости, года два назад, она увлекалась вещами не по росту, явно великоватыми для нее вещами.

Утонув в глубоком продавленном кресле, вооружившись пультом управления, Пафнутьев носился с программы на программу, из столицы в столицу, не в силах остановиться ни на одной. Лукавые московские ведущие прикладывали бешеные усилия, чтобы убедить его в том, что нет в мире ничего страшнее союза с Белоруссией. Заросший по самые очки Сванидзе что-то толковал о тирании, диктатуре и бесправии широких народных масс. Выбритый, лоснящийся, спотыкающийся на каждом слове Киселев солидно, даже с некоторой монументальностью в голосе материл президента Белоруссии за то, что тот не прислушивается к его, Киселева, советам. Ерзая на стуле и подмигивая Пафнутьеву хитренькими глазками, Миткова ссылалась на зарубежные авторитеты по правам человека. Сорокина, настолько опечаленная, что казалось, будто стоит она у гроба близкого человека, сообщала о том, что кого-то в Минске арестовали на сутки, а кого-то даже на трое суток. Гроба в кадре не было видно, но в том, что гроб в наличии имелся, не оставалось никаких сомнений – достаточно было посмотреть на убитое горем лицо бывшей красавицы...

– Это сколько ж денег, сколько ж денег брошено, – подавленно пробормотал Пафнутьев. – Задействовать все программы, чтобы доказать очевидную чушь...

– Значит, есть такие деньги, – легкомысленно откликнулась Вика.

– В нашей стране таких денег нет, – твердо произнес Пафнутьев.

– Откуда же они?

– Это очень простой вопрос... Уши той страны торчат из причесок каждого ведущего.

– По-моему, это их собственные уши, – откликнулась Вика, проносясь в очередной раз за спиной Пафнутьева – она готовила ужин. Молодая картошка, молодые помидоры, молодая жена... Неплохо все складывалось в личной жизни Павла Николаевича Пафнутьева. Неплохо, если оставались силы и желание вступать в перебранку с неуязвимыми для него телевиками.

– Американцы очень недовольны, просто в гнев впадают от того, что в Белоруссии, как им кажется, плохо соблюдают права человека. Ихний шеф Билл-шмил даже пригрозил, что миллион долларов, который он обещал Белоруссии, обещать перестанет. Вот тебе и уши.

В этот момент раздался телефонный звонок.

Пафнутьев посмотрел на часы. Нет, в это время ему никто не должен был звонить. Но в то же время все знали, что позвонить можно, что позвонить иногда даже нужно.

Вика подняла трубку и, не слушая, кто звонит, кому и по какому поводу, поднесла ее вместе с телефоном к креслу – разбирайся, дескать, сам.

– Да! – отрывисто сказал Пафнутьев. И по этому возгласу знакомым, приятелям и собутыльникам было ясно, кто у телефона. Но на этот раз он услышал незнакомый ему вкрадчивый, уточняющий вопрос:

– Павел Николаевич?

– Он самый.

– Здравствуйте, Павел Николаевич!

– Здравствуйте! – охотно ответил Пафнутьев, но не торопился спрашивать, кто его тревожит в столь неурочный час, предоставляя вечернему звонарю возможность назваться самому.

– Как поживаете?

– Очень хорошо. А вы?

– Неплохо... Но не более того. Я чувствую, что вы не узнали меня, Па