Госпожа страсти, или В аду развод не принят

Марина Крамер

Черная вдова Марина Коваль #4

Оказывается, все проходит – и боль, и обида, и ощущение безысходности. Глава криминальной группировки Марина Коваль рассталась с любимым мужем Егором Малышевым. Однако ей некогда жалеть себя. Так много забот и дел! Первым и главным делом стал суд над ментами, жестоко избившими Марину на допросе. И хотя правда на стороне жертвы, трудно сказать, кто же все-таки победит. В городе появляется вор в законе Гриша Бес. Он метит на трон смотрящего, а заодно на сердце прекрасной Коваль. Та в ужасе от подобной перспективы. Но разве пристало Железной леди уходить от опасности? И Марина принимает вызов...

Марина Крамер

Госпожа страсти, или В аду развод не принят

Часть I

Страсти футбольные и иные

Вот и весна...

Пустая загородная трасса больше напоминает обмелевшую речушку – три дня шли непрерывные дожди, вода скапливалась в небольших выбоинах, на обочинах, не успевая высыхать или уходить под землю. По этим лужам, рассыпая вокруг брызги, летят два джипа. Скорость запредельная, и притаившиеся в придорожных кустах гаишники радостно расчехляют радар, в предвкушении потирая руки, но вдруг старший из них, полный, краснолицый лейтенант, узнает номер идущей впереди машины.

– Убирай радар, Витек! – он машет рукой, сплевывает и уходит назад, в припаркованную «патрульку».

– Ты чего, Дмитрич? – удивленно интересуется молодой, втискиваясь следом и недовольно глядя на напарника. – Там все сто шестьдесят было!

– Было, – согласно кивает лейтенант, доставая из кармана сигарету. – Но ты всегда на номерок внимательно смотри. И на марку машины, чтобы потом чего не вышло. А этот джип, что первым шел, вообще один такой на мно-о-го километров вокруг. Знаешь, кто это был?

– Нет, – моргает белесыми ресницами Витек. Он совсем недавно работает в ГИБДД, а потому многого не знает.

– А зря! – наставительно произносит краснолицый. – Потому что этот «Хаммер» надо узнавать за версту, если хочешь долго и счастливо жить. Это сама Наковальня поехала, слыхал про такую?

– А-а! – уважительно тянет молодой. – Тогда понятно...

...Оказывается, все проходит – и боль, и обида, и ощущение безысходности, особенно если некогда зацикливаться на своем горе, некогда копаться в себе и постоянно себя, любимую, жалеть. На Марину навалилась такая куча дел и проблем, что она и думать забыла о том, что муж решил расстаться с ней, что вот уже месяц, как он не звонит и не подает вообще никаких признаков жизни.

Первым звоночком стала повестка с приглашением явиться в прокуратуру к следователю. На беседу, так сказать. Хохол не разделял Марининого оптимизма по поводу этой встречи:

– Подставляешься опять. Сидела бы тихо, пока все не улеглось...

– Если я буду сидеть тихо, ничего не произойдет, понимаешь? Димка ясно сказал – нет моих показаний, значит, нет никакого дела. Вот и прикинь, что будет, когда Гордеенко и Климов выйдут из СИЗО. Тогда точно труба, такого они мне не простят ни за что. Так что выхода нет, Женя.

Хохол обнял ее сзади, прижался губами к затылку и часто задышал. Коваль развернулась к нему лицом и, закинув на шею руки, посмотрела в глаза:

– Ну, что ты? Еще ничего не произошло.

– Я думать не хочу про то, что может произойти, – пробормотал Хохол и крепко прижал ее к себе, стараясь не смотреть в лицо. – Я теперь понимаю, почему говорят, что нельзя связывать себе руки постоянной женщиной. Становишься слабым от ежеминутной боязни потерять.

– Глупости, Женька, никуда я не денусь, прекрати хоронить меня раньше времени.

Она погладила его по щеке, дотянулась до губ и поцеловала, и Хохол впился в нее, словно хотел этим удержать, заставить остаться дома, никуда не ехать.

– Идем ко мне, киска... – попросил он севшим от напряжения голосом. – Прошу тебя, пойдем...

Он по-прежнему отказывался ночевать в ее спальне, вообще предпочитал не заходить туда, если была такая возможность; ему проще было у себя, в маленькой комнате рядом с прихожей, именно туда он уводил, уносил или просто утаскивал Марину, там опрокидывал