Зачинается песня от древних затей (сборник)

Алексей Константинович Толстой

«Когда в селах пустеет,

Смолкнут песни селян

И седой забелеет

Над болотом туман,

Из лесов тихомолком

По полям волк за волком

Отправляются все на добычу…»

Алексей Константинович Толстой

Зачинается песня от древних затей (сборник)

ВОЛКИ

Когда в селах пустеет,

Смолкнут песни селян

И седой забелеет

Над болотом туман,

Из лесов тихомолком

По полям волк за волком

Отправляются все на добычу.

Семь волков идут смело.

Впереди их идет

Волк осьмой, шерсти белой;

А таинственный ход

Заключает девятый.

С окровавленной пятой

Он за ними идет и хромает.

Их ничто не пугает.

На село ли им путь,

Пес на них и не лает;

А мужик и дохнуть,

Видя их, не посмеет:

Он от страху бледнеет

И читает тихонько молитву.

Волки церковь обходят

Осторожно кругом,

В двор поповский заходят

И шевелят хвостом,

Близ корчмы водят ухом

И внимают всем слухом,

Не ведутся ль там грешные речи?

Их глаза словно свечи,

Зубы шила острей.

Ты тринадцать картечей

Козьей шерстью забей

И стреляй по ним смело,

Прежде рухнет волк белый,

А за ним упадут и другие.

На селе ж, когда спящих

Всех разбудит петух,

Ты увидишь лежащих

Девять мертвых старух.

Впереди их седая,

Позади их хромая,

Все в крови… с нами сила Господня!

1840-е годы

* * *

Где гнутся над омутом лозы,

Где летнее солнце печет,

Летают и пляшут стрекозы,

Веселый ведут хоровод.

«Дитя, подойди к нам поближе,

Тебя мы научим летать,

Дитя, подойди, подойди же,

Пока не проснулася мать!

Под нами трепещут былинки,

Нам так хорошо и тепло,

У нас бирюзовые спинки,

А крылышки точно стекло!

Мы песенок знаем так много,

Мы так тебя любим давно —

Смотри, какой берег отлогий,

Какое песчаное дно!»

1840-е годы

КУРГАН

В степи, на равнине открытой,

Курган одинокий стоит:

Под ним богатырь знаменитый

В минувшие веки зарыт.

В честь витязя тризну свершали,

Дружина дралася три дня,

Жрецы ему разом заклали

Всех жен и любимца коня.

Когда же его схоронили

И шум на могиле затих,

Певцы ему славу сулили,

На гуслях гремя золотых:

«О витязь! делами твоими

Гордится великий народ,

Твое громоносное имя

Столетия все перейдет!

И если курган твой высокий

Сровнялся бы с полем пустым,

То слава, разлившись далеко,

Была бы курганом твоим!»

И вот миновалися годы,

Столетия вслед протекли,

Народы сменили народы,

Лицо изменилось земли.

Курган же с высокой главою,

Где витязь могучий зарыт,

Еще не сровнялся с землею,

По-прежнему гордо стоит.

А витязя славное имя

До наших времен не дошло…

Кто был он? венцами какими

Свое он украсил чело?

Чью кровь проливал он рекою?

Какие он жег города?

И смертью погиб он какою?

И в землю опущен когда?

Безмолвен курган одинокий…

Наездник державный забыт,

И тризны в пустыне широкой

Никто уж ему не свершит!

Лишь мимо кургана мелькает

Сайгак, через поле скача,

Иль вдруг на него налетает,

Крилами треща, саранча.

Порой журавлиная стая,

Окончив подоблачный путь,

К кургану шумит подлетая,

Садится на нем отдохнуть.

Тушканчик порою проскачет

По нем при мерцании дня,

Иль всадник высоко маячит

На нем удалого коня,

А слезы прольют разве тучи,

Над степью плывя в небесах,

Да ветер лишь свеет летучий

С кургана забытого прах…

1840-е годы

КНЯЗЬ РОСТИСЛАВ

Уношу князю Ростиславу

затвори Днепр темне березе.

«Слово о полку Игореве»

Князь Ростислав в земле чужой

Лежит на дне речном,

Лежит в кольчуге боевой,

С изломанным мечом.

Днепра подводные красы

Лобзаться любят с ним

И гребнем витязя власы

Расчесывать златым.

Его напрасно день и ночь

Княгиня дома ждет…

Ладья его умчала прочь —

Назад не принесет!

В глухом лесу, в земле чужой,

В реке его приют,

Ему попы за упокой

Молитвы не поют;

Но с ним подводные красы,

С ним дев веселых рой,

И чешет витязя власы

Их гребень золотой.

Когда же на берег Посвист

Седые волны мчит,

В лесу