Не тычьте в меня этой штукой

Бонфильоли — большой поклонник Вудхауса и писатель, который сам оказал большое влияние на творчество ряда литераторов, в том числе блистательного Стивена Фрая. Гедонист и маньерист, циник и искусствовед, он придумал плута-барона Чарли Мордекая (Маккабрей в русском переводе), как свое альтер эго, а затем предпочел не снимать этой маски до конца дней. Его ироничные плутовские романы с элементами детектива и триллера доставят большое удовольствие всем любителям английского юмора.
Мир знает героев Вудхауса Вустера и Дживса, но Чарли Мордекай и его слуга Джок — это анти-Вустер и анти-Дживс. Больше всего на свете арт-дилер Мордекай любит искусство, грязные шутки, выпивку и чай по утрам. А еще деньги. И когда богатый клиент просит доставить ему раритетный «роллс-ройс», Мордекай затевает международную интригу и ставит на дыбы спецслужбы нескольких стран.
***
Впервые роман был издан на русском языке под заголовком «Эндшпиль Маккабрея». В 2015 году интерес к нему возрос в связи с выходом на большой экран фильма Дэвида Кеппа «Мордекай» с Джонни Деппом в заглавной роли, однако фильм является очень вольной трактовкой «Трилогии Мордекая» и почти не отражает искрометной, ироничной речи Бонфильоли.
Цитата:
"… На что мистер С. ответил еще более разнообразным ассортиментом гораздо более неприличных слов, причем некоторые мне так и не удалось разобрать, однако в мерзостности их сомневаться не приходилось. Когда воздух немного очистился, мистер Спиноза оскорбленно предложил мне прогуляться до «роллса» и обсудить его фары. С изумлением и печалью узрел я в гараже огромный и вульгарный «дуйзенбёрг» — если это правильно пишется, — о чем и не преминул заметить, чем вызвал новую тираду. Никаких дочерей у меня от роду не водилось, что, однако, не помешало мистеру Спинозе обрисовать весь их жизненный путь от родильного дома до, так сказать, уличной панели. Я облокотился на борт «Серебряного Призрака», восхищаясь мастерством оратора. «Пир разума, полет души», — так подытожил бы его речь Александр Поуп.
Пока мы с ним этаким цивилизованным манером пересылали друг другу пасы беседы, с южной стороны «Двора каменщика» до нас донесся звук, который я способен описать лишь как ДОНК. Более-менее одновременно с ним примерно в трех футах к северу от моего пупка случился БЗДЫНЬ, и на дверной панели «Серебряного Призрака» образовалась довольно крупная папула. Сопоставив одно сдругим во мгновение ока, я улегся наземь, даже не подумав о дороговизне моего костюма. Послушайте, в конце концов я матерый трус. Мистер Спиноза, оглаживавший в тот момент дверцу рукой, осознал, что кто-то покушается на качество его кузовных работ. Он выпрямился и вскричал:
— Эй! — хотя, возможно, это было «Ой!».
Снаружи раздался еще один ДОНК, за которым на сей раз последовал никакой не БЗДЫНЬ, а некий отчетливый чвак,— и большая часть затылка мистера Спинозы изобильно распределилась по стене, у которой мы с ним стояли. На мой костюм, с радостью могу вам доложить, ничего не попало. Вслед за чем мистер Спиноза тоже прилег — но уже, разумеется, опоздал".