Паладины

Андрей Муравьев

Меч на ладонях #2

Тянутся по пыльным дорогам обозы первого крестового похода. Где-то тут, среди опоясанных мечами паломников, шагают археолог и казак из 1906 года, красноармеец из 1939 и фотограф дикой природы из 1999.

Нелегок путь. В спину дышат могущественные враги, не желающие мириться с провалом эксперимента, кончаются патроны, гибнут близкие. Тиски сужаются… Но переброшенные из привычного двадцатого века в век одиннадцатый друзья упрямо идут к своей цели. Домой!..

Андрей Муравьев

Паладины

Вместо пролога

1096 год. Окрестности Флоренции

Дождь лил уже вторую неделю. Дороги благословенной Италии, которые ни разу не ремонтировались со времен цезарей, превратились в хлюпающие, вязкие, залитые водой трясины. Путешествовать по ним могли заставить только крайняя необходимость, нужда или приказ – все то, что порой заводит нас туда, куда никто и не думал попадать сам или посылать другого…

По самому краю древней брусчатки, уже полуразобранной на хозяйственные нужды сметливыми местными жителями, едва тянулся небольшой кавалерийский отряд. Прикрытые водой ямы на теле старой римской дороги могли стать настоящей ловушкой, грозившей переломать ноги животным и шеи их горемычным хозяевам. Всадники старались держаться менее опасной обочины.

Лошади брели, обреченно вытягивая копыта из чавкающей грязи. Люди в потертых кожаных шапах[1 - Шап – плащ-накидка с капюшоном.] устало поглядывали вверх. Свинцовые облака закрывали небо до горизонта, не оставив садящемуся светилу даже щелочки.

Ехавший первым рыцарь недовольно вздохнул. Быстро темнело, ветер усиливался, вот-вот моросящий дождик сменится канонадой ливня, превратит дорогу с забитыми стоками в бурлящую реку, а до ближайшего селения еще два часа пути.

В этом месте дорога петляла, обходя холмы. Заросли кустарника, оккупировавшего склоны, выглядели стеной. Над кустарником кружили птицы.

Всадник нахмурился, остановил коня и поправил перевязь меча.

Увидев его озабоченность, подтянулись остальные. Только замыкавший кавалькаду толстяк на упитанном муле все так же меланхолично подгонял двух гужевых лошадок с тюками по бокам.

Колонна остановилась, и тут же из кустов ударил арбалетный залп.

Будь путешественники поближе к опасному месту или видимость получше, и можно было бы поставить крест на судьбе небольшого отряда, но провидение внесло коррективы в план налетчиков. Плохая погода и нервозность предводителя нападавших подарили путникам шанс на спасение.

Из семерых всадников трое были убиты на месте, у двух пали лошади, но когда из зарослей на дорогу хлынула толпа налетчиков, ее встретили не испуганные торговцы, но воины, готовые продать свои жизни дорого.

Двое их них спешились и, пока их товарищи выбирались из-под павших скакунов, поставили лошадей таким образом, чтобы прикрыться от стрел. В руках замелькали клинки. Убитые лошади, одна из которых еще дергала ногой, служили дополнительной, хотя и недолговременной защитой.

Первый бандит, попробовавший с разбегу перепрыгнуть труп животного, рухнул с проломленной головой. Тут же наземь полетел второй, получив в живот короткое копье. Дальше путешественникам пришлось совсем туго. Две дюжины разбойников мешали друг другу, создавая тесноту на узком участке дороги, но их было столь много, что о контрударе не приходилось и мечтать.

Сверкающая восточная сабля, как яркая лента базарной танцовщицы, мелькала среди частокола копий и мечей. Высокий грузный рыцарь в дорогой германской кольчуге, ухая и приседая, как будто танцевал среди волн смерти, накатывавших на него. Сталь в его руках легко находила близкие цели. Вот один из врагов осел, держась за вспоротый живот, второй отпрыгнул, зажимая рассеченное плечо, третий завертелся на земле, оглашая округу животным криком: рыцарь отсек ему руку по самый локоть.

Слева золотопоясного воителя прикрывал суровый бородач в норманнской одежде. Большой круглый щит его быстро покрылся насечками от ударов, но за это время здоровенная лангобардская секира норманна отправила к праотцам четырех врагов. Справа оборону