Эротический этюд № 51
Андрей Корф
Андрей Корф – автор, изумляющий замечательным русским языком, которым он описывает потаенную и намеренно скрываемую область человеческой жизни. Он называет свои короткие литературные зарисовки эротическими этюдами. Однако, то, о чем он пишет, к собственно эротической литературе имеет отношение только обращенностью к этой стороне нашего бытия, но не она главное в его творчестве. На наш взгляд мы присутствуем при становлении нового литературного стиля описания «картинок с выставки Жизни» в целом. Характерной чертой этого стиля является мозаичное многообразие в описании от чувственно-возвышенного до грубо-омерзительного – одного предмета – нашей жизни.
Надеюсь, и сейчас мои этюды смогут помочь одинокому, разрываемому внутренними бесами человеку, найти путь из своей камеры наружу.
Напоследок хочу извиниться перед читателем за обилие в этюдах неформальной лексики, натурализма и секса. Категорически запрещаю читать эти рассказы детям до 16 лет – не только из-за мата и секса, но и из-за пессимизма. На самом деле, дорогие дети, в жизни все не так плохо, как описано в этих рассказах. Они – только одна, темная, сторона извечной монеты «ин-янь», которой мы пожизненно расплачиваемся за свое существование.
Андрей Корф
Эротический этюд № 51
– Семь.
– Король.
– Еще семь.
– Король.
– Король.
– Семь.
– Отбой.
– Ага…
Баста перевернула карты и переглянулась с Копушей. Та ответила своим коронным взглядом – оливки в собственном соку, без косточек.
– Девятки есть? – спросила Баста.
– Ну, ну, полегче! – возмутился Клещ. – Хорош болтать!
Тапир шмыгнул одобрительно. Не хрен, мол, переговариваться. Все-таки, два на два играем…
– Ладно, мальчики… – Баста обмахнулась картами, как веером. – Ловите девятку.
– Валет, – буркнул Тапир.
Копуша томно пошевелилась. Стало понятно, что валеты у нее водятся, и не один.
– Еще девятка, – бросила Баста.
– Туз.
– Копуша, огонь!
– Вот, – Копуша неловко разложила своих мальчиков.
– Блядь, – сказал Тапир.
– Нет такой карты, – сказала Баста.
– Беру.
– Отлично. Копуша, вали Клеща.
Копуша застенчиво положила на стол туза. У нее оставались еще две карты. Тузы, конечно, с козырным. Копушиным тихим омутом был ее фантастический пер в картах.
Клещ, понятно, взял и этого туза, и следующего, и, наконец, козырного. После чего Баста бросила в Тапира тремя дамами. Мужики пролетели со свистом.
– Вперед, мальчики. А мы пока накатим по маленькой.
Баста налила всем по глотку водки. Копуша застенчиво смотрела на Клеща, который снимал брюки. Тапиру повезло больше, у него оставалась в запасе майка. Девочки сидели почти одетые, расставшись только с мелочевкой.
– И почему мужики так любят семейные трусы?. задумчиво спросила Баста, уставившись на Клещевы ромашки. – В нормальных хозяйство не помещается?
– Не-а, – приосанился Клещ, положив одну бледную ногу поверх другой.
– Щас поглядим, – улыбнулась Баста. У нее была чудесная улыбка, которая отбеливала любую сальность, вылетающую из этого видавшего виды ротика.
Однако следующую партию девочки продули. Потом еще одну. Баста улыбалась, расстегивая кофту. Копуша сидела пунцовая, смотрела в пол и стеснялась своей огромной груди. Тапир так и прикипел к ней глазенками. Клещ спрятался за картами, и только на лужайке с ромашками появился бугор, будто некий крот решил выбраться на волю.