Прекрасное видение

Анастасия Дробина

Катя, Нина и Ванда – закадычные подруги. Внезапно Ванда исчезает – красивая, талантливая и загадочная танцовщица фламенко… Девушки не на шутку обеспокоены этим. Они незамедлительно начинают поиски, к которым подключили и бывшего мужа Нины – милиционера Петра Осадчего, и крутых братьев Кати. Для начала они все вместе решили наведаться в квартиру Ванды – а вдруг найдут что интересное? И не ошиблись. И вот на столе у них лежит пакетик из-под героина, бумажка с обрывками слов и пустой конверт, в котором Ванда хранила деньги… Ничего себе коллекция! Неужели подруга связана с наркотиками? А они-то думали, что, кроме фламенко, ее ничего не интересует! Надо срочно что-то предпринять! Ведь никто, кроме них, не принесет решения проблемы на блюдечке с голубой каемочкой и не отыщет Ванду…

Анастасия Дробина

Прекрасное видение

Военный совет собрался в пятницу, в девять часов вечера, на нашей кухне. Присутствовали: я, бабуля, Катька, Яшка Бес и мой экс-супруг Петька Осадчий, красавец и милиционер. Несмотря на количество людей, тишина в кухне стояла мертвая. Все взгляды были обращены к Катьке, которая накручивала телефонный диск. Набрав номер, она прижала трубку к уху. Мы вытянули шеи. Молчание длилось минуту. Другую. Третью.

– Ну что? – спросил Осадчий. Ответ был рифмованным, но крайне неприличным. В трудные минуты жизни красавица, умница и старший налоговый инспектор Катька употребляла совсем не инспекторскую лексику.

Яшка нахмурился. Спрыгнул с подоконника, прошелся по кухне, попил из чайника, поперхнулся, сплюнул в раковину и завопил:

– Да где она может быть?! Вспоминайте… мать вашу так!

– Мелкобесов, фу! – немедленно отреагировала бабуля.

– Извините, Софья Павловна… Подруги вы или кто?

– Замолчи, чучело, – неуверенно сказала Катька. Факт неуважения к старшему брату был налицо, но Яшка даже не огрызнулся. В кухне снова воцарилась тишина. Дело и впрямь выглядело нешуточным. Заканчивался четвертый день, как исчезла наша с Катькой подруга и сослуживица Ванда Андреева.

Неладным запахло еще в понедельник, когда Ванда не явилась вовремя на работу. В данное время это было просто смерти подобно: вторую неделю на входе дежурила кадриха с толстой книгой для записи опоздавших. Мы с Катькой были изрядно ошарашены, влетев в отдел и увидев пустой стол подруги. Дело было не только в кадрихе: Ванда не опаздывала на службу никогда, точность была одним из ее пунктиков. Кроме того, в понедельник она обычно возвращалась первой электричкой из деревни, где жила ее прабабка. Электричка подходила к Киевскому вокзалу ровно в восемь, так что добраться к девяти на службу не представляло труда. Полчаса прошло в томительном ожидании, потом Катька подсела к телефону, и мы убедились, что Ванды нет и дома.

Она вошла в здание инспекции через двадцать минут – спокойно и без приличествующего случаю безумного выражения лица. Кадриха онемела от подобной наглости, фамилия Ванды внеслась в книгу опозданий с особенным удовольствием, было обещано лишение квартальной премии, после чего завкадрами, победоносно раскачивая трикотажным дирижаблем, удалилась. Мы кинулись к Ванде.

Очевидно было, что ночь она не спала. Под глазами темнели круги, цвет лица был изжелта-бледным. Инспектор Андреева даже не была накрашена, а на голове вместо идеального валика красовалось растрепанное гнездо, местами прихваченное шпильками.

– Что случилось? Проспала? Электричка не пришла? С прабабкой что-нибудь?!

Но на наши вопросы Ванда лишь молча покачала головой, отвернулась и включила компьютер.

Через несколько минут нам уже стало не до Ванды. Из главка примчалась Шизофина и со стальным блеском в глазах объявила, что сведения по налоговым льготам должны быть собраны и предоставлены как можно скорее.

– А срок какой, Жозефина Петровна? – робко уточнила Катька.

– Срок – вчера! – отрубила шефиня. – Бросайте все – и марш в архив!

Свет не видел противней работы, чем отчет по налоговым льготам. В отделе сие занятие именовалось «сбором прошлогоднего снега». На практике это означало просидеть полдня в душном архиве среди пыльных папок, перелистывая дела