Аметистовый блин

Далия Трускиновская

Что может объединить столь разных людей, как культурист, артист разговорного жанра, православный священник и ведьма? Пожалуй, только мистика…

Далия Трускиновская

Аметистовый блин

Глава первая, совершенно реалистическая

Жизнь всегда врывается некстати.

Как правило, это случается, когда человек занят делом, требующим времени, терпения и мирного настроения. И вдруг – звонок, вопли, кошмары, собирайся, беги, лети, ползком, кувырком, ради всего святого, караул, во что бы то ни стало! Ну, стало быть, караул. Откладываешь дела и со вздохом бежишь, летишь, ползешь, потому что отказывать женщине, которая бьется в истерике, несолидно.

Вот и на этот раз…

Стоит уважаемый человек, известный тренер по культуризму, за изголовьем скамейки для жима лежа, двумя пальцами штангу снизу придерживает, а под штангой тужится, не в состоянии выпихнуть, юное создание, решившее перед пляжным сезоном за две недели сделать себе бицепсы как у ван Дамма. Тренер ждет, чтобы клиент совсем из сил выбился, потому что иначе на него не подействуют укоризненные слова:

– А дышать кто будет?

Ибо первейшая заповедь атлета – всякое усилие производить на выдохе.

Но юные и всякие прочие оболтусы запоминают заповеди лишь тогда, когда столкнутся с ними лбом и набьют шишку. Вот мудрый тренер Сережа и провоцирует мучительные моменты тренировок, система у него такая.

Так вот, наступает самое то мгновенье, чтобы задать роковой вопрос и получить ответ в виде выпихнутой кое-как, вкривь и вкось, но вроде бы вверх штанги. И тут выскакивает с телефонной трубкой буфетчица Настенька:

– Сергей Григорьич, вас!

Настеньке восемнадцать лет, Сережа для нее – тот идеал, к которому должны стремиться женихи, и всякого очередного жениха она затаскивает в зал, чтобы показать идеал в действии. Рост, вес, мускульная масса, непоколебимо спокойное лицо, античный профиль и выдержка киношного супермена – все это сразу ни один жених не потянет. Так что Настеньке через годок-другой придется снизить планочку.

Поскольку воспитательный момент все равно загублен, Сережа двумя пальцами поднимает и кладет на рога пятидесятикилограммовую штангу (во поколение пошло, пятьдесят кило вытолкнуть не может…), а потом неторопливо берет трубку.

В трубке – вопль души.

– Сережка! Ну где ты пропадаешь?! Ты срочно нужен! Сейчас я за тобой заеду!

– Привет! – неторопливо отвечает тренер. – Я все узнал. Счетчик Гейгера мне привезут сегодня вечером. А Виктор Иваныч уже раскурочил твой фен и обещает к субботе…

– Какой Гейгер? Какой фен?… Одевайся скорее, сейчас я у тебя буду!

– А что случилось-то?

– Кошмар!

С тем и исчезает звонительница – бывшая супруга, между прочим.

Что делать – приходится оставлять зал на стажера, студента Вадика, которому нужно сдать на кафедру какой-то загадочный журнал практики, вот он и прибегает на тренировки как бы для того, чтобы их проводить. Почему-то на кафедре тяжелой атлетики, к которой, после длительного недоумения, два года назад приписали культуризм, считают, что тренировку в зале проводит тренер, и непременно групповым методом. На самом же деле тренер присматривает, чтобы тренажеры не слишком ломали, а как качаться – каждый и сам знает, кроме зеленых новичков. Сережа как-то заглянул в журнал практики, прочитал, что утром сего дня проводилась общая разминка на свежем воздухе, и больше туда носу не совал. Ближайший подходящий свежий воздух – разве что на крыше, потому что зал – в самом центре города, в подвале старого дома, двор которого впритык забит машинами.

Кошмар, стало быть… Ну ладно. Не первый, не последний.

Сережа снял спортивный костюм и со вздохом распялил на руках новые джинсы. Сумасшедшая промышленность выпускала какую-то нелепую одежду – если штаны не жали в бедрах, то приходилось убирать двадцать сантиметров в талии, а если талия соответствовала Сережиной, то на бедра они бы вообще никогда не налезли. Последнее приобретение ушивала соседка. Две недели назад джинсы были еще впору, но Сережа, готовя к чемпионату атлета Вовчика, и сам дал немалую нагрузку на ноги. Лишних полсантиметра объема могли сыграть роковую