Под флагом смерти. Пиратские хроники

Борис Тимофеевич Воробьев

Девять тысячелетий назад человек, спустив на воду примитивное судно, стал моряком. Пиратство – брат-близнец мореплавания, зародилось тогда же. А сестрами морского разбоя всегда были торговля и война. И эта триада на протяжении многовековой истории связана друг с другом прочнейшей связью – не менее прочной, чем молекулярные связи химического элемента…

В книгу «Под флагом смерти. Пиратские хроники» известного современного писателя, моряка и путешественника Бориса Воробьева вошли удивительные факты и захватывающие эпизоды мировой «пиратологии». История «братства весёлого Роджера» – итог многолетней исследовательской работы и кропотливых архивных изысканий – читается как захватывающий авантюрный роман.

Борис Воробьёв

Под флагом смерти. Пиратские хроники

© Б. Воробьев

Предисловие

Люди стали плавать по морю в глубокой древности. Греческий философ Фалес сказал об этом так: «Вначале было море». Но как далеко в глубь веков уходит история мореплавания? Есть ли в нашем распоряжении какой-либо факт, который можно было бы принять за отправной момент человеческой морской истории?

На эти вопросы наиболее точный ответ дает археология, и до 70-х годов нашего века археологи утверждали, что мореплавание началось ни много ни мало как за шесть тысяч лет до нашей эры. Во всяком случае, такие данные получались при датировке археологических находок лабораторными методами. Так что цифра почти в восемь тысяч лет без всяких споров принималась всеми, когда речь заходила о начале морского судоходства.

Однако в середине 70-х годов эта цифра возросла еще на тысячу лет. Английские специалисты из университетов Бирмингема и Шеффилда, произведя атомный анализ изделий из вулканического стекла обсидиана, найденных в доисторических пещерах юго-восточной Греции, куда они в свое время доставлялись на кораблях с островов Эгейского моря, пришли к выводу, что возраст этих изделий – девять тысяч лет.

Итак, девять тысячелетий назад человек, спустив на воду примитивное судно, стал моряком. К этому его подвигнули жизненно необходимые причины, скорее всего потребность перевезти какой-нибудь груз из пункта А в пункт Б. Но вот незадача: нашлись люди, которые хотели заполучить этот груз для себя. Но получить не за плату, не путем обмена товара на товар, а путем его насильственного изъятия у владельца. Эти люди тоже строили судно и на нем пускались в погоню за «купцом» или устраивали ему засаду. Как бы там ни было, товар с одной палубы перекочевывал на другую, а его владелец (если он оставался живым) благодарил Бога за спасение.

Так зарождалось пиратство, которое было и есть братом-близнецом мореплавания. А его сестрами испокон являются торговля и война. И эта триада на протяжении тысячелетий связана друг с другом прочнейшей связью – не менее прочной, чем молекулярные связи химического элемента.

Слово «пират» произошло от греческого peirates, что означает «пробовать, пытать счастья на море». По мере развития пиратства и его дифференциации по национальному признаку появились синонимы слова. Так, голландцы называли своих пиратов флибустьерами (впоследствии этим словом стали называть всех пиратов вообще), итальянцы – корсарами, а в Вест-Индии их именовали буканьерами.

Но пиратство не только умножалось, но и специализировалось. Со времен французского короля Франциска 1 (1494–1547) появляются государственные пираты, или каперы. В отличие от флибустьеров и корсаров, которые грабили всех и вся на свой собственный страх и риск, каперы получали от своих правительств специальные свидетельства, называемые патентами, узаконивавшие грабеж. За эту «работу» каперы получали определенный процент от добычи, а остальное отдавали в казну.

Здесь, правда, нужно сделать одну оговорку: каперы посылались в море лишь во время войны и грабили только корабли противника. Во всяком случае, так предписывали законы, но их, как известно, нарушают, что каперы и делали, открывая охоту за всеми судами подряд. В этом смысле особенно показателен случай с английским капитаном Уи