Золото шаманов

Юрий Гаврюченков

Черный следопыт #2

Черному следопыту Илье Потехину неизменно сопутствует удача. Случайно найденная берестяная грамота приводит к потаенному капищу древних новгородских язычников, на котором спрятан котел с серебряными монетами. Однако заговоренный клад и неистовое цыганское проклятие заставляют героя бежать из города. Он отправляется в глухую тайгу на поиски легендарного золота эвенкских шаманов. Отважного авантюриста не может остановить ни вмешательство злых потусторонних сил, ни специальный отряд быстрого реагирования, направленный в лагерный край с секретным заданием.

Юрий Гаврюченков

Золото шаманов

Часть 1

Трискелион

1

О, как же я нынче встрял!

Сидя на дне импровизированного окопа, я проклинал древнеславянскую утварь и свою любовь к ней. Чёрт меня дёрнул лезть на Лукинское городище копать, причём не на продажу, а для себя! Казалось бы, Ивановская область – глушь глушью, но и тут от конкурентов отбоя нет, причём отбиваться приходится отнюдь не лопатой, а оружием посерьёзнее.

Ясное дело, что не одного меня манили эти неисследованные государственными археологами места, буквально напичканные превосходно сохранившимися предметами старины. В чём я теперь имел несчастье лишний раз убедиться.

Находящийся в трёхстах километрах за Москвой Мугреевский лес представляет собой лакомый кусок для разного рода изыскателей, начиная от туристов-романтиков и реконструкторов-неоязычников, заканчивая кладоискателями вроде меня, которых гонит в чащу чисто коммерческий интерес. Добытую копанину мы кладём в карман, не дожидаясь официальных исследований, на проведение которых у государства давно не хватает средств. Стенания же сотрудников краеведческих музеев игнорируем. Мы, славяне, за долгие века стали почти все друг другу родственниками, поэтому и наследство у нас общее. А уж как его делить, зависит от ловкости и умения до оного добраться. «Чёрные археологи» живут по классическому римскому принципу: опоздавшему – кости. Завещать, кому, чего и сколько причитается, наши исторические предки забыли, поэтому мы кроим лежащее в земле ценности, пуская в ход любые средства убеждения, чем не особенно отличаемся от своих дальних родичей – диких золотоискателей.

Лукинское городище, названное в честь расположенной неподалёку деревеньки Лукино, мимо которой я проскочил по просёлку, подняв протекторами своей новенькой полноприводной «Нивы» тучу пыли, было крупным населённым пунктом даже в масштабах нашей эпохи. С первого по девятый века жили там обильно населяющие окрестные леса финно-угорские племена муромы и мери, да и скандинавы вниманием не обходили. Поэтому за девятьсот лет предметов обихода сохранилось в культурном слое видимо-невидимо, что и сделало эту площадку притягательной для любителей старины. Находили здесь и норвежские мечи, и славянские погребальные урны, и ценнейшие украшения из благородных металлов в «счастливых» могильниках. Горшки с серебряными монетами тоже находили. Словом, надо было копать и копать, чем я целое лето и занимался, едва просохли дороги от весенних грунтовых вод. Для меня начался рабочий сезон.

Впрочем, не жажда наживы гнала меня на нелегальные раскопки, а поисковый азарт, не дающий покоя с детства. Денег как раз хватало. Разжившись сокровищами исмаилитов, я получил долгожданную возможность заниматься археологией для собственного удовольствия, не заботясь о хлебе насущном и вообще ни о чём не заботясь… «Самое сильное желание человека – обретение священной свободы жить, не нуждаясь в труде».

Через лес к правому берегу Луха вели поросшие молодой травкой не очень накатанные колеи. Последнее обстоятельство вдохновляло: меньше народа – больше кислорода. Никто не любит конкурентов. Лично я бы предпочёл никого на раскопках не видеть, только этим сей археологический Клондайк меня порадовать не мог.

Когда я выехал на площадку, по береговой террасе городища равномерно распределились уже три машины, причём последняя тачка, дряхлый 469-й УАЗ, притулилась у моего раскопа, а в траншее шурудила лопатами пара старателей.

Да како