Свидание с развратным фавном

Маргарита Южина

Ну скажите на милость, что делать кондуктору Серафиме Кукуевой, если подруга начинает ее шантажировать, обвинив в убийстве пассажира? Все просто – надо почитать детективы, быстренько стать сыщицей и лично расследовать, какой дурак пришиб поленом несчастного. Сколько всего интересного можно выяснить в процессе! Например, то, что покойный был любвеобилен, точно фавн, а подруга – совсем не та, за кого себя выдает…

Маргарита Южина

Свидание с развратным фавном

Глава 1

Глаза боятся, ноги бегают

– Женщина! Уберите свои ноги с заднего прохода! Уберите, а то люди спотыкаются! А я говорю – уберите! Ну и что, что не ваши ноги, вам что, трудно взять их и под сиденье затолкать? Ну, народ пошел, ну, народ… Женщина! Женщина! Это вы оранжерею спрашивали? Вы? Мы ее только что проехали. Граждане! Не забываем о взаимной вежливости – выходя, одариваем кондуктора платой! Следующая остановка…

Семен вильнул автобусом к остановке и от звонкого ора своей кондукторши перекосился. И дернуло же его встретить свою старую учительницу Сирену Романовну! Он еще, как дурак, подбежал, сумки ей помог донести, надо же – не виделись-то лет сорок! А она… Нет, она ничего постыдного не совершила, кроме одной ма-а-аленькой детальки – узнав, что Семен Шишов работает на маршрутке, попросила пристроить к нему свою дочурку кондуктором. Якобы та работает в школе учительницей труда, зарплата маленькая, то да се… И почему Шишову привиделось, что дочурке лет восемнадцать? Отчего он решил, что эта самая дщерь будет мила и хороша фигурой и личиной? Почему тогда не удрал от Сирены сломя башку? Надо было прямо с ее сумками и нестись! Так нет же, ему сразу пригрезилось, что доченька обязательно в матушку уродиться должна. Сама-то Сирена Романовна повышенной приятности дамочка, даром что физику преподавала. Всегда на урок с причесочкой, костюмчик на фигурке, как влитой, а сама эдак жеманно ротик пончиком сложит, глазками мырг, мырг… А журнал начнет листать – пальчики оттопырит, будто это и не школьный документ, а туалетная бумага. Не учительница, а крем-брюле! Уж столько лет прошло, а Шишов помнит. Но доченька-то ее в кого такая получилась? Сеня Шишов исподтишка взглянул на кондуктора – худая, длинная, нескладная. Эдакий дистрофичный подросток сорока пяти лет, да и только. А уж орет… Семен уже и музыку врубал, так она и Витаса перекрикивает, как нечего делать, уй-й-й… И имечко у нее – Серафима. Серафима Петровна Кукуева, язви ее! Не Дуська какая-нибудь, а Серафима Петровна. Образина фигова, тьфу!

– Сеня! Какого лешего ты на меня глазами моргаешь?! – взвилась напарница. – Давай теперь уснем здесь, ага… Все уже сели давно! И не открывай заднюю дверцу, просила же… Трогай!

– Не ори на меня! – нервно подпрыгнул Семен, шибанул ни в чем не повинный руль и внимательно вперил глаза на дорогу. – И поскромнее будь – еще трогать тебя! Эх, и за что ж меня так Сирена? Наверное, за закон Ома… Объявляй давай остановку, да скажи, чтобы впереди не толпились, к задней двери продвигались, открываю же!

Серафима Петровна недовольно посопела носом и подарила водителю взгляд, полный презрения. Да уж… И почему это мамочка не пристроила ее к какому-нибудь своему бывшему ученику-красавцу, владельцу супермаркета?! К какому-нибудь эдакому бизнесмену – умному, симпатичному, с тяжелой волевой челюстью. Так нет же – сидит за рулем маленькая, скрюченная обезьяна, ни мужского благородства в ней, ни шарма, но уж гонора! Только и научился руль крутить, зато сидит теперь королем и сам себе нравится. А что за имечко – Сеня Шишов? Одно слово – Шиш! И ведь вредный какой – говорят ему: не открывай заднюю дверцу, через нее неоплаченные пассажиры просачиваются, но ведь как упрется…

– Бабушка! – вдруг встрепенулась Серафима, чувствуя, как ей в ладонь тычутся твердые корочки. – Бабуся, это не пойдет… Зачем вы мне свой пенсионный суете? Видите же – у нас без льгот. Без льгот у нас, говорю! Граждане, кто владеет сурдопереводом, объясните… А ладно, идите бабуся, ступайте… ага… и вам тоже доброго здоровьичка и жениха-гаишника…