Нью-Йорк – Москва – Любовь

Анна Берсенева

Нью-Йорк – Москва – Любовь #1

Американская артистка Алиса приезжает в Москву для участия в российской постановке известного бродвейского мюзикла. Сравнение Москвы и Нью-Йорка сначала напоминает ей игру «Найди десять различий». Но вскоре Алисина жизнь выходит за рамки игры на сцене и развлечений богемы. Слишком много разнообразных чувств вмещает в себя Москва… Алиса догадывается, что таким же «вместилищем чувств» был этот город и в 20-е годы, на которые пришлась московская молодость ее бабушки. Рассказы бабушки о ее жизни, яркой как фейерверк, Алиса то и дело вспоминает в России. Ведь и с ней здесь начинают происходить события, которые полностью меняют ее жизнь…

Анна Берсенева

Нью-Йорк – Москва – Любовь

Часть I

Глава 1

– Моя бабушка сложила все свои вещи в два пледа и связала, и у нее получилось два больших узла. Они были тяжелые, и она не могла поднять оба сразу. Поэтому бабушка взяла только один узел, а второй бросила в окно. И уже потом подобрала его на клумбе, чтобы положить в такси.

Алиса с удовольствием втянула в себя сизый сигаретный дым. Ей нравилось, что в комнате так накурено.

– Почему?

Марат выпустил в тусклое пространство очередную дымную порцию. Наверное, он заметил, что Алисе это нравится; во всяком случае, усмехнулся. И, наверное, решил: это оттого, что ей надоела правильно устроенная американская жизнь. И еще решил: что ж, пусть наслаждается неправильной. Чего-чего, а всяческих неправильностей в России достаточно.

Алису сердило, что он так легко догадывается о ее мыслях и чувствах. Как это сказать – читает в ней, как в открытой книге? Ну да, читает, и даже не особенно вчитывается, потому что и мысли, и чувства ее очень незамысловаты.

«Ну и пусть!» – сердито подумала она.

– Почему? – повторил он. – Почему твоя бабушка бросила узел в окно?

– Потому что она не могла поднять два узла одновременно, – повторила Алиса.

– Нет, я в том смысле – почему еще раз за вторым узлом не поднялась? Боялась, такси уедет?

Алиса удивленно посмотрела на Марата. Ну вот, считает ее примитивной американкой, а сам не понимает таких простых вещей!

– Потому что моя бабушка не хотела еще раз войти в дом человека, которого она не любила, – разъяснила Алиса. – Она решила уйти немедленно. Один раз и навсегда.

– Импульсивная у тебя была бабушка, – усмехнулся Марат. – Видно, сначала делала, потом думала.

– Вряд ли. Мне никогда не казалось, что она делала что-нибудь важное, если сначала не подумала. Но, наверное, у нее был особенный способ думать – когда и думаешь, и чувствуешь одновременно.

– Откуда ты знаешь? – пожал плечами Марат.

– Я знаю по себе, – улыбнулась Алиса.

– Как ее звали?

– Эстер. Это значит – звезда.

– Ну, тогда ты и правда на нее похожа, – хмыкнул Марат. – Ты, Алиска, по всем замашкам звезда.

Комната казалась сумрачной и от густого дыма, и от того, что освещалась единственной лампочкой. Правда, на ней был абажур, но он казался Алисе ужасным: пластмассовый, плотный и пыльный, абажур скрадывал весь свет этой лампочки, и без того неяркий, превращал его в небольшое пятно на полу. Она с детства ненавидела тусклый свет, и когда стала жить отдельно от мамы и Джека, то сразу же купила в свою нью-йоркскую квартиру множество ярких ламп. Она покупала их и покупала, и остановилась, только когда соседка сказала, что по вечерам ее окна сияют так, будто в квартире пожар.

Но к комнате, в которую ее пригласил Марат, Алиса не предъявляла никаких претензий. Своего жилья в Москве у Марата не было, квартиру он снимал вместе с двумя приятелями, и то, что сегодня ему удалось добыть для встречи с Алисой эту вот скудную комнату в коммуналке, можно было считать удачей.

К тому же он купил в честь их встречи продукты – она видела у него в руках пакет, из которого торчала яркая коробка с замороженными блинчиками, – и это было очень трогательно. Алиса уже поняла, что русские мужчины отводят возню с едой женщинам, такое уж у них сознание, и если они все же берут на себя кухонные заботы, это означает, что женщина им очень нравится и они хотят сделать ей приятное.

Наверное, у нее тоже ок